Nodame Cantabile — это словно в разгар вечеринки услышать хор из Confutatis Моцарта. Мощь звука, которую ты никак не ожидал. Это практически волшебство, мотиватор, работа, заставляющая классическую музыку разить людей, даже достаточно от нее далеких. Чужаки зажигаются энтузиазмом, музыканты находят себя. О том, что после Nodame люди начинают сходить с ума от классики так, будто это панк-рок, известно. Но я ничуть не удивлюсь, если узнаю, что кто-то немедленно помчался покупать себе скрипку или синтезатор, а то и отправился в музыкальное училище сразу после завершающих титров — такова сила Nodame. История дисциплинированного молодого мужчины Тиаки, желающего стать великим дирижером, и хаотичной неряшливой пианистки с потрясающей памятью заслуживает только одного слова — здорово. Многие не подозревали, что сериал о музыкантах оркестра может быть таким увлекательным, а авторы Nodame после Honey and Clover, также посвященном вопросам творчества и взаимоотношениям творческих личностей, ударили по нам Бахом, Вивальди и Стравинским. Ударили что надо.
Изучение каждого произведения — это зачастую долгая борьба с композитором, попытка узнать, что скрывается за нотами. Часто происходит так, что заданное учителем произведение не нравится ученику, и только после длительного сражения с аккордами приходит легкость, понимание, наслаждение. Тиаки очень методичен, его целеустремленность заставляет его преодолевать препятствия. Нодамэ неусидчива, как многие, слово "надо" для нее отвратительно, но Нодамэ талантлива. Она запоминает произведение очень быстро, но по-своему, слегка переиначивая его. Метаморфоза, происходящая с Нодамэ, поражает. Вот мы видим глуповатую, наивную неряху, постоянно сонную или невнимательную. Но стоит девушке сесть за пианино, как ее пальцы исторгают шквал звуков, достигающий самого сердца. Из вороха цветных бумажек придуривающейся Нодамэ на свет появляется чудо.
"Нодамэ Кантабиле" практически безупречен с музыкальной точки зрения, точно также он хорош с точки зрения сюжетной — сильные моменты взаимодействия между Тиаки и Нодамэ, за счет ансамбля которых на свет появляется поразительная музыка, смешаны с ворохом цветных бумажек и придурью, серьезные жизненные дилеммы и внутренний рост — с бестолковыми комедийными номерами с участием выпившего дирижера. Но что остается неизменным — это любовь к музыке, отключающая все вокруг, когда вдруг звучит оркестр. Терпит фиаско красавица-оперная певица, чье исполнение технически идеально, но выхолощено; прорывается через грусть и воспаряет в небо паренек с гобоем; находит себя скрипачка; побеждает фобию Тиаки. Здесь и вопрос об учителе, о видимости и о сущности. И вечная проблема техники — чистоты звука, нотной точности и скрупулезности, которые зачастую противостоят вдохновению. "Нодамэ" жестока и прекрасна, как всякая сильная вещь, — Тиаки и Нодамэ держит рядом музыка. Взаимоотношения между ними цепляют. Но даже когда все становится понятно, они влюблены не друг в друга, а в музыку, которая рождается с помощью других. Иногда люди говорят что-нибудь вроде: "Тебе нравятся его стихи потому, что он твой друг". Так перевернуть истину нужно уметь, ведь правда звучит как: "Он мой друг потому, что мне нравятся его стихи". То же самое можно сказать и о Тиаки, который одновременно суровый учитель для Нодамэ и прекрасный партнер.
"Нодаме" оживляет классику, вдыхает в нее эмоции, связывает с простой, но очень емкой историей. На людей, далеких от Шуберта и Стравинского, это действует магическим способом. Чтобы понять эффект, вспомните, как вы показывали скриншоты из торкающих фильмов незнакомым людям — они видели просто людей в застывших позах, это не задевало. Но для посмотревшего человека картинка уже имеет значение — он хмыкает, улыбается, вспоминает. Покажи плакат "Доктора Хауса" незнакомцу — он увидит скучного мужчину с лошадиным лицом, но привязка к истории, характеру действует безотказно, принося целую гамму чувств. То же самое происходит с музыкой — авторы придают ей новый смысл, они, словно хороший учитель музыкальной школы, привязывают к музыке образ, делают ее более понятной. И она начинает искриться. Может, конечно, дело во мне — жизнь музыкантов для меня близка и понятна. Но открытий хватало. Словно старые забытые диски протерли от пыли, вставили в замолчавший проигрыватель — и он запел. К примеру, авторам удалось открыть мне гобой. Я никогда не обращала на него внимания, а после Nodame проснулось любопытство, были обнаружены отличные концерты Вивальди для гобоя, вызывающие настоящую экзальтацию. Они божественны, как и Nodame Cantabile.
Написанное, правда, не передает того, что все персонажи очень дружелюбные, ты к ним привыкаешь. Не передает того, что после "Нодамэ" невозможно не слушать классику — мрачную полифонию, всплески струнных, жар духовых. Не передает того, что после фильма ты хватаешь инструмент, ты ищешь ноты, ты чувствуешь себя так, будто ты можешь добиться всего, одновременно борешься с щемящим ощущением, что... Еще ты смеешься. Ну и, ко всему прочему, в "Нодамэ" отличная концовка.
