В главных ролях: Сэмюэл Л. Джексон, Клифтон Коллинз младший. В ролях: Джон Хёрд, Келли Роуан, Тони Плана, Карина Арояве, Лобо Себастиан, Джек Келер.
Награды:
.
Интересные факты о фильме:
Катаясь на велосипеде, Сэмюэль Л. Джексон одет в футболку с логотипом Морхаус колледжа — собственной альма матер.
187 — это номер статьи "Убийство" в уголовном кодексе некоторых штатов США. Этот номер также используется, как полицейский код для обозначения убийства.
В уголовном кодексе России убийство рассматривается в статьях 105-108, а в кримінальному кодексі України — 115-119.
Фильм, которые Сезар смотрит по телевидению перед финальной сценой — разумеется, "Охотник на оленей".
Фильм завершается титром "Сценарий фильма написан учителем". Это правда, сотрудничавший до того несколько раз с телевидением Скотт Ягеманн больше семи лет проработал учителем в средней школе Лос-Анджелеса. 187 — его первый и последний на сегодняшних день полноценный сценарий к полнометражному фильму.Версия для печати
Сложно, ох как сложно писать о фильмах, которые очень любишь. Как выразить словами авторскую правоту, которую подспудно, печёнкой, чувствуешь в каждом кадре, во взглядах, во фразах — но не можешь объяснить и аргументировать? Особенно, когда вроде бы должен уметь ясно и по полочкам разложить предложенный тебе продукт — как-никак педагогическое образование обязывает.
Не могу похвастаться тем, что видел ВСЕ картины на школьно-педагогическую тематику, но из тех, что видел, берусь утверждать однозначно: "187" — лучший фильм о том, что такое педагогика. Я бы включал его в университетскую программу, и заставлял смотреть всех, кому хотя бы отчасти светит попасть преподавателем в школу.
Пересказывать сюжет картины бессмысленно, и в первую очередь потому, что краткий пересказ картины наталкивает человека, который её не смотрел, на совершенно неверну трактовку сути. Все аннотации фильма пестрят заявлениями о том, как у школьного учителя, сталкивающегося с молодёжными бандами, рвёт крышу, и он сам начинает прибегать к насилию. В действительности же, насилие или не насилие — дело десятое. Фильм посвящён совершенно иной идее, и, к несчастью, большая часть тех, кто его посмотрел, так и не поняли, о чём это.
Сэмюэль Л. Джексон играет обычного среднестатического учителя — или нет, лучше сказать "хорошего учителя" — по имени Тревор Гарфилд, преподающего в обычной среднестатистической нью-йоркской школе. Фильм начинается с того, что ученик, которого Гарфилд завалил на экзамене, догоняет последнего в коридоре, и бьёт несколько раз ножом в печень. Что дальше случилось с учеником здесь не так важно: важно, что учитель выжил. Прошёл год. Он переехал вдругой город. И пытается жить дальше.
Что бы вы сделали в такой ситуации? Наверняка уехали бы на Аляску, и занялись ремонтом сапог. Наверняка, никогда близко не подошли бы больше ни к одной школе. "Но что делать, если преподавание — единственное, что я умею, и единственное, чем я когда-либо хотел заниматься?" Гарфилд — учитель от бога, и ничего больше в мире ему не интересно. Странно только, что переехав на другое побережье, он не нашёл себе школу поспокойней, а снова идёт преподавать в какое-то "заведение для негров и латиносов".
И — абсолютное дежа вю. Та же школа, тот же класс, и такие же дети: толпа блатных уродцев, не умеющих правильно писать, но не интересующихся больше ничем, кроме как тем, чтобы быть "круче всех". Эта крутизна — во внешнем виде, в наглой манере речи, в непризнании авторитетов, и, конечно, в криминале. Те, кто попроще — разрисовывают стены, занимаются вандализмом, а те, кто посмелее — грабят, и... в общем, всё, как везде. Всё, как всегда.
И вот дальше — очень важный момент, который большая часть рецензентов теряет, запутавшись в обилии сюжетных линий. Конечно же, для понимания фильма кажны взаимоотношения Гарфилда со всеми второстепенными персонажами. Важны взаимоотношения Гарфилда с Эллен Генри — учительницей той же школы, с которой у них развивается то ли настоящая дружба, то ли невысказанная любовь: во всяком случае, очень тёплые отношения, заставляющие его пытаться помочь ей, и защитить её, когда ушедший из его класса главарь местной подростковой банды Бенни начинает угрожать её жизни. Важны взаимоотношения Гарфилда с Дейвом Чалдрессом — учителем, кажется, истории, алкоголиком и похуистом, который ненавидит всю эту подростковую блатоту, и носит с собой пистолет на уроки: он восхищается Гарфилдом за стойкость, проявленную последним после ранения, но слишком уж по-разному они смотрят на обучение и воспитание детей. И, конечно, очень важны взаимоотношения Гарфилда с Ритой Мартинез — девушкой из его класса, которую он берётся подтянуть по некоторым предметам в частном порядке. Но всё это, по большому счёту, второстепенные линии. В центре картины, как и положено школьному фильму — педагогический процесс, взаимоотношения Тревора Гарфилда с Сезаром Санчесом, членом банды Бенни, который после ухода Бенни остался в классе, и продолжал учиться, хотя и стал главным эмоциональным оппонентом учителя (его роль прекрасно исполнил Клифтон Коллинз младший, знакомый большинству зрителей по небольшим ролям латиносов в картинах категории "А": он играл мелкого наркодельца, которого мексиканский генерал пытает в "Траффике", калеку, не расстающегося с пистолетом в "Охотниках за разумом", и полицейского, с которым ругается Берналь в "Вавилоне"). И все — я повторяю, ВСЕ — события, происходящие в фильме, надо рассматривать через призму их диалога.
Сценарий Скотта Ягемана и постановка Кевина Рейнольдса идеально рисуют перед нами главную задачу педагога, и педагога, который мучительно не может с ней справиться: установить контакт с учеником. Педагогический процесс не бывает односторонним, и вся картина по сути посвящена очень простому вопросу: как "достучаться" до ученика, который априори не способен воспринять эмоционально-моральную палитру классической средней школы. Напряжение, нагнетаемое в картине от сцены к сцене, постепенно, шаг за шагом, приближает Гарфилда и Сезара друг к другу, показывает их, как диаду, семейную пару живущую в атмосфере "любви-ненависти", где, в конечном итоге, супруги становятся достойны друг друга, даже если изначально это и было не так. Финальная сцена — и в особенности диалог между Гарфилдом и Сезаром — представляют собой, без сомнения, одну из самых напряжённых сцен, когда-либо снятых в кино, и один из самых сильных педагогических диалогов, превосходящий даже "ты можешь рассказать мне о сексуальной ориентации Леонардо да Винчи, но не скажешь, какой запах стоит в Секстинской капелле" из "Умницы Уилла Хантинга".
В конечном итоге учитель добился того, чего он хотел, продемонстрировав нам высший пилотаж педагогики. Он достучался до своего ученика, и поговорил с ним по душам. Но итоговая мысль автора остаётся, всё же, непонятной: стОит ли овчинка выделки? Постскриптум с Ритой, читающей вслух своё сочинение (я уж не говорю про финальный титр), ставит больше вопросов, чем даёт ответов. И я думаю, что Ягеманн в принципе не собирался здесь морализаторствовать. Он просто изобразил перед нами человека, который не мог поступать по-другому. Он не мог бросить преподавание в школе после произошедшей с ним в Нью-Йорке трагедии, как и бросить своего ученика Сезара. Он должен был завершить данный, отдельно взятый педагогический процесс, чего бы это ни стоило. И я думаю, что Ягеманн просто намекал на то, что школьные учителя — в основной своей массе рабы собственного таланта и собственного стремления учить. Они обречены на это, чего бы это в конечном счёте не стоит им, или их ученикам.
Конечно, при такой трактовке вырисовывается весьма безрадостная картина, но педагогика, сколько бы вам ни твердили о "радостях материнства" — очень безрадостное занятие. Это всегда столкновение поколений, систем ценностей, и миллиона условностей — из которого практически никто и никогда не выходит без потерь. Взрослые ломают детей, потому что пытаются предостеречь их от ошибок, которые те должны совершить — ибо иным способом разобраться в них, кроме как на собственной шкуре, не существует. А дети обороняются от мира взрослых, ломая в итоге своих родителей, учителей, родных и близких — я уж не говорю о том, как жестоко они ломают друг друга.
В конечном итоге, детство — это страшный мир голдинговского зверинца, а школа — это фабрика по ломанию человеческих жизней. Но по-другому не может быть — вернее, может быть, но по-другому было бы гораздо хуже. И, как мне думается, все мы должны быть благодарны тому, что есть такие люди, как Тревор Гарфилд. Даже если эти люди приводят наш мир к такому финалу, как финал этой истории.
Потому что по-другому было бы ещё хуже.
P.S. Я тут увлёкся центральной мыслью, и совершенно забыл обо всяких там "операторских работах". Так что пару слов добавлю о чисто технических моментах. Вся картина снята в довольно мрачной жёлто-чёрной палитре, создающей очень неплохую, жаркую и мрачную инфернальную атмосферу. Основное действие, вдобавок, происходит в бедных латинских кварталах, так что можете себе в общем и целом представить антураж. И над всем этим звучит мрачная музыка чернокожих исполнителей где-то на границе рэпа и блюза. В общем, как на мой непритязательный вкус, красиво.
