В 1969 году Деннис Хоппер снял фильм ‘Easy Rider’ о путешествии бунтарей по Америке. В 1970 году Микеланджело Антониони снял фильм ‘Zabriskie Point’ о путешествии бунтарей по Америке. В 1971 году Ричард Сарафьян снял фильм ‘Vanishing Point’ о путешествии бунтарей по Америке.
Все фильмы формально являются road movie, они ровно на одну и ту же тему, и явно с одним и тем же героем, хотя он, как Озирис, умирает в конце каждого фильма. Но, в отличие от Озириса, возрождается в новом возрасте. Три раза его убивали, на третий раз убили окончательно – он, правда, воскрес через двадцать восемь лет, но стал зомби — мертвый, мертвый римейк последнего фильма трилогии.
Эти три фильма нужно рассматривать именно как трилогию — сейчас я объясню почему.
Во-первых, дорога. Дорога здесь очевидная метафора жизни, каждый раз она закономерно кончается смертью. Смерть каждый раз приходит от огня, что как бы намекает. Пожалуй, первоначальное сравнение героя с Озирисом было не совсем удачным, уместнее сравнить его с фениксом. А еще лучше давайте назовем его просто Ковальски.
Лирический герой здесь герой indeed. Это трилогия о его взрослении.
В фильме Хоппера герой только ищет себя, пытается быть нонконформистом и не находит себе врагов достойнее, чем гопники, то бишь реднеки. Герой жаждет конфликта, он в суицидальной горячке носит длинные власа, употребляет шмаль, ведет себя вызывающе. Он школьник, пытающийся познать мир. Его поведение нарочито неадекватно оттого, что он не уверен в себе, от неуверенности же он путешествует не в одиночку, а с друзьями, по совместительству единомышленниками. На этом этапе в жизни человека друзья играют важнейшую роль. Очевидно, самая крепкая дружба — в детском садике и школе. Думать, что человек сохраняет способность дружить на всю жизнь — утопия и вредная иллюзия. Большинство не сохраняет. Как школьник, главный герой пассивен — это не он нападает на внешний мир, это внешний мир проявляет к нему необъяснимую агрессию — просто за то, что он не такой, как все. Ах, этот романтический детский взгляд на мир. Тем не менее, герой по-детски зол. Он знает, что надо воевать, но не знает, против кого. Стоит отметить и наркотики, которые он употребляет — они "расширяют сознание", герой еще не умеют делать этого сознательно. Дискомфорт, который я испытал при просмотре этого фильма (в отличие от двух других), объясняется несоответствием сценического возраста лирических героев фильма с биологическим возрастом актеров.
В фильме Антониони герой уже немножко один, и он вступил в юношеский возраст, когда большую роль в жизни играет не дружба, а любовь. На этом этапе в жизни человека любовь играет важнейшую роль. Очевидно, самая большая любовь — в юношестве. Думать, что человек сохраняет способность любить на всю жизнь — утопия и вредная иллюзия. Большинство не сохраняет. Герой почти нашел себя, большую роль в этом играет, что он нашел сильного врага в лице государства. Величие человека определяется по тому, каких врагов он себе находит. Однако борется он с этим злом не спокойно и с осознанием своей силы, а как-то экзальтированно, участвуя в шумных массовых акциях, немножко со стороны, нарочито, прекраснодушно желая отдать за свои идеалы жизнь и т.д. Он все так же зол на жизнь и так же ненавидит общество, но открывает для себя возможность других точек зрения. Так, например, он открывает для себя максиму "Make love not war", и в какой-то момент любовь побеждает — когда из-за женщины он не может убить копа. Наркотиков он не употребляет, но ведет себя словно под кислотой — пережитки "расширения сознания", каковое он умеет вызывать уже без LSD. Однако он еще не понимает, что когда сознание широкое, его не надо расширять, применяя цветовые эффекты. Хули его расширять, раз оно широкое.
В фильме Сарафьяна главный герой уже просто один, без вопросов, без друзей, без любимой. Он в том возрасте, когда Будда уходит в леса, а Христос дает поцеловать себя в Гефсиманском саду. У него есть память и есть прошлое, это настоящий зрелый мужчина, его война осмысленна и идет до конца. Вещество, которые он употребляет, исключительно полезно для ведения войны — бензедрин, для того, чтоб бодрствовал ум. В британской версии фильма есть и марихуана, но, во-первых, это всего лишь британская версия, а во вторых, даже если так, марихуана нужна чтобы окаменеть (get stoned), выспаться и перезагрузиться. Главный герой четко очерчивает границы своего "я", без нужды не нападает на мир, но при нападении стоит твердо. Более того, даже во время конфликта он старается никого не убить. Он сражается не с людьми, и даже не с государством — он сражается потому, что так нужно. Это полный поведенческий прототип Марвина Химейера, вот уж настоящий американский герой; более того, я уверен, что Марвин Химейер смотрел этот фильм, и стал тем Марвином Химейером, которого мы все знаем, именно потому, что смотрел этот фильм. Но Марвин Химейер — хоть он и герой — все-таки является тенью идеального героя Ковальски. "Ковальски" по-английски и будет "Химейер". Война Ковальски как будто ничем не вызвана, по крайней мере, ничем внешним, это удесятеряет ее ценность. Обыватель назовет это бунтом, бессмысленным и беспощадным. Близость к окончательной смерти и к богу подчеркивается тем, что радио — а это и есть бог, невидимый, всепроникающий и всезнающий — говорит конкретно с ним, с Ковальски.
Это совершенная трилогия — становится понятно, в чем смысл поступка Ковальски. Первые два фильма все объясняют. Не было бы путешествия с другом по Америке и смерти от красношеих, не было бы угона самолета и смерти от руки копа — не было бы и превышения скорости и отказа остановиться. Вероятно, можно снять и четвертый фильм, в котором воюет не пацан, не юноша и не мужчина, а старик, но смысла в этом не будет. Смысл Христа в его смерти, а не в том, чтобы в пятисотый раз повторить набившие оскомину истины.
Есть смешная гальванизация героя, фильм ‘Vanishing Point’ 1997-го года, в котором кагбэ объясняется, с чего вдруг Ковальски поехал по Америке и не стал останавливаться по приказу дежурного офицера. Это очень глупый фильм. У Ковальски, оказывается, тяжело рожает жена, и ему отчего-то нужно попасть в роддом на другом краю континента. Естественно, он торопится, а психованные полицеские всячески ему мешают. При желании можно и этот фильм встроить в рассмотренный ряд (т.е. мальчик-юноша-мужчина-отец), но совпадение там случайно. Смысл там в том, что никакой войны нет, а просто не очень умный чувак спешит подождать результатов операции за стенами клиники. Он зачем-то останавливается, когда его останавливают, и войну объявляет не он, а ему. Молодец, конечно, что сразу не сдался, но даже стойкость его объясняется внешними обстоятельствами. Это не Ковальски, в общем. Это какой-то самозванец. Хотя, может, там случайно показали, во что превращается мужчина, старея и теряя волю.
