Великий Уолдо Пеппер / The Great Waldo Pepper (1975)
Средняя оценка:
1975. США. 107 минут.
Жанр:
драма.
Режиссер:
Джордж Рой Хилл. сценарий: Уильям Голдман, оператор: Роберт Сертисс, композитор: Генри Манчини.
В главных ролях: Роберт Редфорд. В ролях: Сьюзан Сарандон, Бо Свенсон, Бо Брандин, Джеффри Льюис, Эдвард Херрманн и другие.
Интересные факты о фильме:
В фильме нет студийных, комбинированных съемок с аэропланами — все снято в воздухе, взаправду. Частенько съемку с аэроплана вел сам Джордж Рой Хилл, бывший морской летчик. В сценах, где Редфорд и Свенсон ходили по крылу, они не пользовались никакими страховочными прибамбасами и у них даже не было парашютов.
В своей книге "Adventures in the Screen Trade", писатель Уильям Голдман, автор сценария этого фильма, писал, что первую сцену из его сценария вырезали из-за несоответствия духу дальнейшего визуального ряда и повествования. А было там вот что: маленький мальчик хочет поразить маленькую девочку тем, что растопырив руки пытается взлететь. Следующая сцена: в небе летают целые стаи маленьких мальчиков, за которыми с земли наблюдают толпы маленьких девочек.
Когда вначале фильма Уолдо вспоминает свою стычку с немецким асом Кесслером, он упоминает о том, что у него заело орудие, а Кесслер, увидев его беспомощность, отсалютовал ему и улетел. На самом деле такой случай действительно имел место во время Первой Мировой. Только орудие заело у прототипа Кесслера, немца Эрнста Удета, который в то время был еще новичком, а отсалютовал ему и оставил в покое французский ас Жорж Гайнемер.
"Обратную петлю", фигуру высшего пилотажа, которую по фильму не смог выполнить друг Уолдо Пеппера, а потом смог Кесслер, на самом деле впервые в США выполнил американский летчик Джеймс Дулиттл, впоследствии, герой Второй Мировой, знакомый кинозрителям по роли Алека Болдуина в фильме Майкла Бэя "Перл-Харбор".
У каждого есть свой клин. Например, Саша Руденко не переваривает фильмы про спорт, а я не люблю фильмы про летчиков. "Великий Вальдо Пеппер" — про летчиков. Однако, фильм снимал Джордж Рой Хилл, который в любую кинопостановку привносит изрядную долю человечности. Кроме того, его фильмы отличаются мягким добрым юмором. При этом, правда, зачастую комедия оборачивается трагедией.
События картины происходят после Первой мировой войны. Пилот Вальдо Пеппер, воевавший на фронте, после войны промышляет трюками и аттракционами в воздухе. После того, как разбилась Сюзан Сарандон, ему запрещают летный промысел.
Но Вальдо находит работу в Голливуде, — каскадеры там нужны всегда.
В фильме отображается невыносимая тупость бытия. В Голливуде Вальдо встречается со своим кумиром, немецким летчиком Кесслером, который, к слову, не стал расстреливать его во время настоящего боя. Здесь преломляется идея классического фильма Жана Ренуара "Великая иллюзия". Суперлетчик Кесслер, который за время войны уничтожил 70 самолетов, сейчас работает в Голливуде консультантом, а Вальдо Пеппер — каскадером. Они раскланиваются. Работа, бабло, и все такое прочее якобы объединяют. Ко счастью, Хилл показывает, что это не так.
И Вальдо, и Кесслер находятся выше условностей социального общества, — их объединяет любовь к небу и желание соревноваться в том, к чему подавляющее большинство людей относится в общем-то равнодушно. К этим людям, которые относятся к своей профессии равнодушно и по характеру являются буквоедами, принадлежит и бывший командир Вальдо Пеппера, который лишил его возможности промышлять трюкачеством из-за смерти персонажа Сюзан Сарандон.
Качественный фильм, и весьма зрелищный. Впрочем у Джорджа Хилла, по-моему, не бывает откровенно слабых работ.
Неделю назад я, крепко держась за перекладины, поднялась в небо за спиной старика в очках летчика и кожаных перчатках, который вел мотодельтаплан. Тень от аппарата внизу, на поле, похожая на птичку, какой ее рисуют дети, все еще мечтательно дрейфует внутри. Когда ты находишься в полом теле гигантского самолета и кое-как прозреваешь сквозь иллюминатор и облака лежащие внизу города, это способно всколыхнуть разве что романтика или в первый раз. Когда в тебя впивается преддождевой ветер, ты мерзнешь и паришь над маленькими домишками, без защиты и без страха, это вставляет гораздо сильнее. В небе, как это ни банально звучит, ты кажешься совершенно свободным от законов общества, лежащего далеко внизу. Но эта мысль приходит только тогда, когда ты уже спустился. В небе для подобного нет места.
Этот абзац — мое личное облегченное изложение того, что говорит Рой Хилл в "Великом Уолдо Пеппере" устами своего героя, немецкого летчика-аса Эрнста Кесслера. Правда, мне кажется, что для обыкновенного зрителя фильм является приключенческой комедией-драмой на тему летчиков, не способных быть прирученными. И в самом деле — тот, кто ходил по крылу биплана и воевал среди облаков, вряд ли способен подчиниться новым законам, регламентирующим даже полет. Уолдо Пеппер — это такой обаятельный трепач, за болтовней которого скрывается настоящее чувство неба. Он странствует по стране, катая фермеров и показывая им трюки, а также удачно избавляясь от нахальных соперников. Деньги он зарабатывает ради того, чтобы его друг-изобретатель доделал моноплан (сейчас все самолеты такие) и побил легенду небес, Эрнста Кесслера, сделав опасную внешнюю петлю. В фильме есть очень напряженные моменты — например, с Мэри-Бет (к этому времени мы просто не ожидаем подобного расклада) и разгоном ярмарки. Сочетание смешного и по-настоящему трагического, а также потрясающие полеты на аэропланах и сделали из "Уолдо" классику.
Особенно здорово Хилл снял разговор с Кесслером — мы ведь прекрасно помним, как Уолдо заливал про то, как ему отсалютовал звездный летчик, мы уже простили ему эту маленькую слабость, и вот Кесслер практически теми же словами начинает излагать свою версию событий. Под улыбчивым делягой скрывается настоящий пилот, способный с удивительной точностью реконструировать мысли уважаемого им бойца. Режиссер дает своему герою исполнить мечту, словно добрый дедушка.
Этот фильм Хилла про льотчегов в свое время ушел в крутой кассовый штопор. Слагается впечатление, что из-за чересчур завышенных ожиданий у публики и критики к связке Голдман-Хилл-Редфорд, а сними его какая-нибудь иная киноэскадрилья, кинуха не пролетела бы как авиатор Фаньер над Парижем, а налетала бы вдоволь долларо-часов.
Эта связка, Голдман-сценарист, Хилл-режиссер, Редфорд-актер, нашумела фильмом "Буч Кэссиди и Санденс Кид", за который Голдман получил "Оскар" (всего у фильма 4 "Оскара"). Затем Хилл экранизировал книгу Воннегута и получил приз жюри Каннского фестиваля, затем, снова с Редфордом снял "Аферу", получив "Оскара" за режиссуру (всего у фильма 6 "Оскаров") и вот снова пресловутая связка Голдман-сценарист, Хилл-режиссер и Редфорд-актер в фильме про авиаторов. Почему людЯм сей фильм столь катастрофически не понравился непонятно. Он гораздо зрелищнее, романтичнее и драматичнее "Буча-с-Кидом" и "Аферы", все с тем же хилловским юморком... Скорей всего, зрителей отпугнуло то, что он оказался не столь слюняво-мелодраматичным, как предыдущие два хилловских фильма с Редфордом, даже чересчур трагичным, неожиданно жестким по сравнению с.
Видимо, не понравилось людЯм, что создатели фильма внезапно и жестоко расправляются с полюбившимися персонажами. Даже в "Буче-и-Киде" Хилл сделал финальный стоп-кадр, чтобы зритель не терял надежды — авось два ребячливых ковбоя-велосипедиста, выскочив из-за сарая, перестреляют двенадцатью патронами всю боливийскую армию. А тут на тебе — только порадовались за девушку, у которой в буквальном смысле на улице праздник и перспективы, а она вдруг брык с самолета. Полчаса все на нервах следили за воздушными финтами корефана Уолдо, а он бах и разбился. Плюс гнусное поведение толпы, алчно впитывающей в себя чужую трагедию, усугубляя ее. Самые сильные эпизоды фильма, это когда зрители сбегаются поглазеть на муки разбившегося летчика, толпятся, тупо пялясь, и не то, что не обращают внимания на призывы Редфорда помочь ему вытащить друга из самолета, а даже тупо игнорируют его призывы хотя бы не курить на месте катастрофы, что приводит к страшным последствиям; через пару минут эта же толпа рассыпается, превращаясь в визгливых скотинок, хаотично носится, напуганная вышедшим из себя Уолдо, который разгоняет их на бреющем полете, а когда и он терпит крушение, люд снова сбивается в стадо и бежит постоять, полузгать семечки и поглазеть на его страдания. Понятно, что мало какому зрителю понравится такое изображение зрителей.
И еще, по-моему, не все так однозначно в сцене гибели Мери Бет — персонажа Сарандон. Поначалу мне казалось, что провал фильма связан с логическими неувязками, непродуманностью этого ключевого эпизода. Мы только что видели, как самолет со стоящей на крыле Мери Бет лихо садится на улицу, катится по ней, и прочая воздушная эквилибристика, и вдруг в следующую минуту оказывается, что самолет с застывшей от страха Сарандон не может сесть, неминуемо разобьется при посадке из-за перекоса. Только что мы видели, как садился, взлетал, а тут на тебе. И следующая сцена — Уолдо перепрыгивает с самолета на самолет, на другое крыло. Но вместо того, чтобы, уравновесив таким образом ероплан, преспокойно приземлиться, он зачем-то лезет к Мери Бет, еще больше перекосив самолет, тянет к ней руку — хватайся! Ну как можно поверить в такие натяжки? Но, в конце концов, я поверил. Мне вдруг вспомнилась старая советская песня про "первым делом самолеты, ну а девушки потом" и все сразу же стало ясно. Парни подсознательно грохнули Мери Бет! Поначалу они соперничали за звание лучшего авиавиртуоза, заподлили друг другу откручивая шасси и пр.; потом у них возник любовный треугольник — стали соперничать из-за Мери Бет; затем, после того, как объединили усилия, начались постоянные споры, кто незаменимее для общего трюка ("какой еще наш трюк? ты всего-лишь управляешь самолетом, а она ведет машину — трюк выполняю я!"). И тут вдруг оказалось, что ввиду расплодившихся воздушных акробатов, единственное, чем можно привлечь публику, это пин-ап стоящей на крыле чувихи, и она, мгновенно осознав свою ведущую роль, тут же дала всем знать кто в их группе фронтмен. Этого герои-летчики вынести конечно же не могли и неосознанно грохнули чувиху — и посадка с перекосом обоим показалась опасной, и никому не пришло в голову уравновесить самолет, а сделали только хуже: вроде бы все верно — чувства затмили рассудок. Только вот какие? А так избавились и от новоявленного фронтмена, которому достанется вся слава, хотя он всего-лишь поет, а музыки не делает, и не надо тратить силы на соперничество из-за чувихи — будет больше времени и сил на еропланы.
