Награды: 4 "Оскара" — лучший фильм, режиссер, адаптированный сценарий, монтаж. "Золотой глобус" — лучший режиссер. Film Critics Awards — лучший актер (Л.ДиКаприо), лучший актер второго плана (Дж.Николсон). 5 премий Boston Society of Film Critics — фильм, режиссер, сценарий, актеры вторго плана (А.Болдуин и М.Уолберг). 2 премии Broadcast Film Critics Association — фильм, режиссер. American Cinema Editors — лучший монтаж (Тельма Шунмейкер). 3 премии Chicago Film Critics Circle — фильм, режиссер, адаптированный сценарий. Dallas-Ft. Worth Film Critics Awards — лучший режиссер. Kansas City Film Critics Awards — лучший адаптированный сценарий. Las Vegas Film Critics Circle — фильм, режиссер, монтаж. Naitonal Society of Film Critics — актер второго плана (М.Уолберг). National Board of Review — режиссер, актерский ансамбль. New York Film Critics Society — режиссер. Oklahoma Film Critics Circle Awards — режиссер. 3 премии Satellite Awards — адаптированный сценарий, лучший фильм в жанре "драма", лучший актер второго плана (Л.ДиКаприо). Гильдия сценаристов Америки — лучший адаптированный сценарий..
Когда тебе во второй раз рассказывают одну и ту же историю, можно найти свой фан в интонациях рассказчика и его жестах, но недолго. Для Скорсезе это еще одна возможность поведать о злых улицах, заменив плотную повествовательность заимствованной интригой в духе "Коррупционера", вложить в уста слишком изменчивых и гибких в оригинале ("Двойной рокировке") героев немного смачного юмора и скабрезностей, поиграть с похожестью непохожих друг на друга Дэймона и ДиКаприо, вернуться к исконному, хорошо знакомому. Но — по мне — да снимай он лучше размашистую эпику вроде "Авиатора", отказавшись от вечноиграющей шарманки. Думаю, человеку, видящему этот фильм впервые, играющий на гонконгской дудке Скорсезе доставил массу удовольствия. Ну а меня он разочаровал, потому что вместо старческого потакания себе и любования творческим ростом ДиКаприо, которому наконец-то удалась роль маскулинная, я ожидала творческого роста самого Скорсезе. За ремейк режиссер берется не впервые ("Мыс страха"), и справился он с делом достойно. Насколько достойно можно справиться с переписыванием чужого сочинения.
Среди преступников притаился полицейский под прикрытием, о котором знают всего несколько людей, в полицейском управлении также есть крыса, и чем быстрее они вычислят друг друга, тем больше у них шансов на положительный исход. Скорсезе словно отошел в сторонку, уступив сцену актерам, которые изо всех сил старались оживить чужой каркас. Он слепил из неоднозначной азиатской истории вполне узнаваемую гангстерскую картину, населив ее крупными, размашистыми образами, добавив даже сквернослова-сержанта, чтобы американский зритель ощутил духовное родство с происходящим. Многие объясняют тягу американцев к ремейкам кризисом идей и даже тем, что американец не способен отличить одного узкоглазого от другого, поэтому просмотр гонконгского фильма превращается для них в пытку. Оставим расистские шутки Скорсезе и скажем прямо — отдавать чужим кассам деньги, когда можно заставить зрителя отправиться в кинозал потаращиться на Деймона и Николсона, учитывая, что первоисточник почти никто все равно не видел, воротилам сам Господь велел. Эта схема может не нравиться, вызывать отвращение и возмущение, но пока она работает — а она исправно работает, черт ее дери! — такие фильмы будут сниматься. "Отступники" похожи на какую-нибудь адаптацию сказки про Красную Шапочку для исламских детей. Для тех, кто помнит текучую, неуловимую улыбку Энди Лау, пообмякший Деймон и беременная психиатр (до полного комплекта) кажутся нонсенсом. Короче говоря, все эти необходимые для соблюдения канонов вещи вызвали у меня только ухмылку. "Двойная рокировка" на момент ее просмотра не показалась мне чем-то из ряда вон выходящим. Но на фоне "Отступников" Скорсезе, изрядно упрощающих заданные изначально положения, она начала приобретать в моей памяти все более и более выгодные позиции. Ну а кому ценность азиатского источника покажется сомнительной, рекомендую ознакомиться со списком наград — http://www.cinemasia.ru/movies/59.html.
Но вернемся к "Отступникам". Самым ценным, что есть в фильме, являются актерские работы. Представить ДиКаприо в качестве героя-мачо, плохого парня для любого здравомыслящего человека очень трудно. Его пластичность и талант не вызывают вопросов ("Полное затмение", "Дневник баскетболиста"), хотя вопли девочек отвратили от него многих людей, но для того, чтобы стать героем, нужна фактура. ДиКаприо уже пробовал себя в роли бойца в "Бандах Нью-Йорка" того же Скорсезе, но опыт оказался провальным. Феерия и вопиющая яркость картинки "Банд" сразу же исходит на нет, когда мы видим попытки Лео изобразить избранного. Теперь он заматерел и... справился. Для того, чтобы обрисовать внутренний конфликт, Скорсезе приходится прибегать к экспрессивным методам выражения — крикам, дракам, искривленным лицам, но, махнув рукой на этот недостаток, признаю, что Костелло получился довольно убедительным. Думаю, ему сильно помог дубляж, мужественно бубнящий на фоне слабого голоса самого актера. Как всегда, очень хорош и немногословен Рэй Уинстон. И что дальше? Дальше должны следовать славословия в адрес Николсона, но их не будет. Николсон привычно сыграл роль демона в человеческом обличье, что подчеркивается сценой в театре. Он — оборотень, зло, двуличие. Ну и что? Николсон в роли злодея — тоже мне, сюрприз. Старик сыграл, как надо, но подарка никому не сделал.
"Мои звери мертвы. Мои звери! Живые, как пламя. Чувственные и страшные. Они полегли там." ("Горменгаст" Мервин Пик.) Странно, наверное, слышать такое от фаната Скорсезе, но мои приоритеты последнее время претерпевают существенную тряску. И эта тряска заставляет говорить о том, что "Отступники" поневоле заставляют сравнивать. Так как они не захватывают, то делать во время просмотра больше ничего не остается. Так что давайте, сравним бьющую с ног харизму обаятельного Тони Люн Чи Вая и змеиную наблюдательность, холодность Энди Лау с тем, что мы имеем у Скорсезе. А самое главное, попытаемся приложить друг к другу, как в сравнении фигур, тонкую, почти незаметную линию с мудрым доктором из "Рокировки" — и дурацкую девку-психиатра из "Отступников", поражающую своими репликами в стиле Белки из "Пыли" Лобана: "Измени хоть что-то — и все изменится". Даже держащиеся за руку пары свидетелей Иеговы более симпатичны. Фильму не хватило чего-то крайне важного, чтобы сделать картину не универсальной, а индивидуальной.
И картины улиц, и конфликты со времен "Хороших парней" в "Отступниках" практически не изменились. Скорсезе снял даже не ремейк "Двойной рокировки", а ремейк своего собственного раннего творчества. В общем, я могу сказать свое дружное "Нет" "Отступникам" хотя бы на том основании, что кризис идей Голливуда меня не колышет, а вот кризис идей Скорсезе — весьма.
На сеанс шёл с неохотой. Последними кеноработами Скорцезе приучил не ждать многого от своего стареющего гения. Три часа скуки и пустого томления — максимум на что хватало американского режиссёра итальянского происхождения.
Но бог миловал.
Как известно, фильм отснят по горячим гонконгским следам, недавняя трилогия "Двойная рокировка" сплющена в один короткий по меркам Скорцезе фильм. Фильм полон крови, жестокости, насилия — всех тех милых штучек, которыми Мартин привык привлекать к себе зрителя. На диво неплох оказался в деле последний любимчик Скорцезе, Лео Ди Каприо. На кеносеансе подумалось, что проблема Ди Каприо в том, что он неубедительно смотрится в ролях вершителей судеб, облечённых властью руководителей бандитских группировок или авиакомпаний. Как не крути, а это детское лицо, эти подростковые черты требуют иного амплуа травести или инженю. Но как только Ди Каприо оказывается в роли харизматичного одиночки, когда нет надобности верить, что ему подчиняются орды головорезов (в "Поймай, если хочешь", "Двойное затмение" или в рассматриваемом фильме), его актёрский гений сразу разворачивается и начинает казаться, что обладатель этого безумного взгляда достоин Оскара, настолько он хорош на полотне телеэкрана.
Если Скорцезе изначально хотел изобразить альтерэго героя Ди Каприо мерзким слизняком, то он вполне угадал с противным Мэтом Деймоном, расточающим свои гаденькие улыбочки. На роль крысы не найти претендента достойнее, потому что сама фактура лучшего сценариста среди актёров крысиная. Не хватает только хвоста.
Николсон, согласившийся на участие в фильме потому что ему надоело играть в комедиях, и захотелось жести и кровопролития, хорошо смотрится в роли полубезумного постаревшего ловеласа-мафиози, которому ничего уже не надо от жизни, и одна только жажда крови поддерживает в нём тонус. От афористической мощи дона Карлеоне довольно шаблонный образ Николсона далёк, но демонические улыбочки и блеск в глазах всё же дают сто очков форы Фрэнку Костелло промеж прочих руководителей банд.
Выполненная в ориентальном стиле фабула фильма напоминает расхожий символ — знак противоборства стихий Инь-Ян. Тугим клубком всё закручено вокруг противостояния двух протагонистов — Билли Костигана и Колина Салливана. Один работает под прикрытием в бандформировании Фрэнка Кастелло, другой работает в полиции, но при этом является бандитским информатором. Весь фильм они крутятся вокруг общего центра масс в безуспешных попытках вычислить друг друга, но будто на карусели в каждый момент оказываются ровно в противоположных местах. Дополняют мизансцену фигуры их боссов, начальника полиции Бостона Оливера Куинана (Мартин Шин), который единственный (наряду со своей правой рукой — желчным Дигнамом в исполнении Марка Уолберга, отыгрывающим в их классической кенопаре роль "плохого полицейского") в курсе кто таков на самом деле герой Ди Каприо, и Фрэнка Костелло, который опять таки единственный, кто в курсе кто таков герой Мэта Деймона. Их боссы знакомы, ненавидят друг друга и сами являются протагонистами, за пределами первого круга Инь-Ян они формируют слабый вторичный круг притяжения сил, ещё плотнее закручивающий Костигана и Салливана.
Таким образом все роли в фильме выстроены по чёткой симметричной схеме и симметричный сюжет симметрично развивается по симметричным законам симметрии. Это очень нехарактерно для европейского и американского кинемотографа. Схематизм и рифмование героев и сцен используются лишь в экспериментальных или маргинальных лентах (типо "Кацельмахера" Фассбиндера, "Розенкрантц и Гильденстерн мертвы" Тома Стоппарда или фильмов снятых или поставленных по сценариям Роб-Грийе). Тогда как для гонконгского кино это видимо норма, достаточно вспомнить "Без лица" Джона Ву, скроенный по схожим лекалам — в изощрённом танце перевоплощений героя в его альтерэго и наоборот. Даже "Любовное настроение" Вонга Кар Вая несёт в себе похожую схему и построено на неразделимой слитости/непохожести двух пар (одну из которых ни разу не показывают). Это всё отголоски китайской культурной традиции, бережно перенесённой на экран мартином Скорцезе.
В общем центре масс, что вполне очевидно, возникает женщина (характерно, что в гонконгском подлиннике женщин две, с одной крутит Костиган, с другой — Салливан, европейское сознание Скорцезе не позволило абсолютно схематизировать сюжет. Потребовался некий центр, свободный от деления надвое, независимый арбитр, ну или гарант, если позволите. Основанное на поклонении пустотам и путям китайское сознание гаранта не требует, подспудным гарантом выступает слепая природа или пустота. Тогда как христианское сознание запада наряду с протагонистами предполагает наличие некой наблюдающей и оценивающей стороны). Женщина эта — психиатр к которой ходит лечиться герой Ди Каприо и с которой крутит шашни герой Деймона. Ясно что будучи центром приложения сил она обязана вступить в связь с обоими героями, потому что для неё это не два разных человека, а две стороны одной сюжетной медали. Ею руководит не чувство, а фабула (ну или дао если хочете), и исполнительница роли, Вера Фармига, это замечательно сыграла — без каких бы то ни было сомнений и переживаний она отдаётся сначала одному, потом второму. Положение в центре спасло её от финального смертоубийства, когда схема, лишившись одной из составляющих неумолимо начала разрушаться, увлекая в иной мир все свои части. Характерно, что в финале желчный Дигнам не начинает судебный процесс против Салливана, а неким покемоном-призраком проникает к нему в квартиру, без слов убивает его и тут же исчезает. Желчный герой Уолберга в этой сцене выступал не в роли Дигнама, а в роли высшей силы, так схема доканчивала процесс самоуничтожения. Медолайн осталась жить и вынашивать ребёнка, избавившись от схемы она превратилась в обычного человека, коим (как хочется верить) была и до начала фильма.
В безумной гонке друг за другом, герои вынуждены отказываться от чего-то, причём отказываться по закону сохранения энергии. У одного убывает — у другого прибывает. У Костигана нет стабильности, уверенности, благополучия, и всё это есть у Салливана. Зато у Салливана не всё окей в сексаульном плане, и потому отцом их ребёнка становится Костиган. Они как две части головоломки, или береговые линии Африки и Южной Америки, лишь соединённые вместе превращаются в полноценного человека.
Что ещё интересно, слитость воедино главных героев, их внутреннее противоборство — это именно восточное противостояние двух разнозначных стихий — Инь и Ян, а вовсе не этически маркированная западная система Добро-Зло. Лишь условно можно говорить о том, что набожный за весь фильм никого не трогающий Салливан — зло, потому что уж очень мерзок играющий его Деймон. Настолько, что крушащий чужие челюсти и медленно погружающийся в безумие Костиган воспринимается добром (чем не очередная иллюстрация дилеммы Моржа и Плотнка — судить ли человека по его поступкам или по его намерениям, в зависимости от угла взгляда роли Костигана и Салливана становятся с ног на голову, как вобщем и всё в этом фильме. Но! Обратите внимание, что в отличие от дурновкусия иных лент последних лет, в которых в определённый момент выясняется какая-то деталь и всё становится "наоборот", иной раз по нескольку раз на фильм ("Дикость", "Бойцовский клуб", "Адаптация") в рассматриваемом фильме все точки над ї поставлены сразу. Этический статус героев не подвергается пересмотру). Но если абстрагироваться от личности исполнителя роли Салливана, то этическая составляющая стирается и взамен обязательной для европейской традиции маркированности одной из сторон как Зло, приходит восточная (на западе сформулированная Гегелем) традиция — никто не прав, никто не виноват, две борющиеся стороны оказываются диалектически едины. Они одно и то же. По ходу повествования выясняется, что банда Костелло забита полицейскими под прикрытием, а в полиции работает крысой не один Салливан. Более того, сам Костелло является информатором ФБР, и я всё ждал, что по аналогии начальник полиции Бостона окажется тоже каким-нть двуличным засранцем, а тут уж один шаг до матричных потрясений (Куинан двуличным засранцем не оказался, но в момент своей гибели он целиком влился в схему, потому что Салливан объявил его крысой и тем самым уравновесил с Фрэнком Костелло), вот потеха была бы если бы оказалось, что в банде работают вообще одни полицейские, а в полиции — одни крысы%).
Странно, что едва только западная традиция сталкивается с восточной всё заканчивается болотистой кашей без дна — "все не так как нам кажется". Видимо, это майя так проявляется на подсознательно уровне. Скорцезе как режиссёр крепкий и цепкий, в отличие от братьев Вачовски удержался на краю и не дал фильму рухнуть в полный абсурд. Более того, финальными кадрами он убил восточный схематизм фильма и вывернул поезд на крепкие западные рельсы, на экране восторжестовова европейская традиция, все крысы убиты, все агенты под прикрытием уничтожены, значит заново, с чистого листа начинается прекрасная, практически античная война — противостояние добра и зла безо всяких условностей и неуверенностей. Таким образом, желчный герой Уолберга в конце фильма был уже не только рукой восточной схемы, но и рукой западного рока.
Вышел с сеанса я удовлетворённый. Скорцезе удалось прервать полосу творческих неудач и продемонстрировать порох, кровь и чуточку плоти. Теперь соответственно надо ждать ответного хода от Академии голливудских кеноискусств. Дадуд ли наконец Скорцезе Оскар? — вот, как обычно, главный вопрос этой осени.
Феликс Зилич:
"Отступники": голос копеляна за кадром
Во всем как всегда оказался виноват Никита Михалков. Если верить журналистам, то именно он продал Скорсезе права на фильм про Штирлица, хотя и не имел на это ни малейшего права. Понятно, что Скорсезе как примерный потомок коза-ностра сумел выйти из столь щепетильной ситуации с блеском. Сначала провел деньги через офшор, потом продал права на фильм Лиозновой малоизвестным китайцам из Гонконга, а те сняли по нему очередное дурацкое кунфу про полицейских и бандитов под названием “Притаившийся слон, затаившийся конь”. Хотели наснимать про штандартенфюрера еще и китайских порнографических мультфильмов, но не успели. Мартин оперативно забрал проданные права назад и приступил к работе над собственным римейком.
Сюжет первоисточника был изменен уже на начальном этапе работы. В результате, в центре сюжета оказались вовсе не Штирлиц и Плейшнер, а пресловутый пастор Шлаг, роль которого досталась заслуженному ветерану Голливуда Джеку Николсону. По версии Скорсезе сюжет “Семнадцати мгновений” начинается задолго до начала Второй Мировой. Начинается в варшавском гетто, где местный биг-босс Ицхак Шлаг встречает маленького, но уже потомственного хасида Изю Максимофф. Используя красноречие и две банки тушенки, раввин Шлаг быстро убеждает Изю вернуться на родину его предков (то бишь в Россию) и стать советским разведчиком Максимом Исаевым.
После этого сюжет переносится в 1944 год. Мы видим как выросший Изя (ныне штандартенфюрер Штирлиц) работает в столичном гестапо и борется с мировым сионистским заговором. Параллельно с этим мы видим историю второго персонажа фильма Зигфрида фон Плейшнера, потомственного аристократа из Северной Вестфалии, который из-за своего дурного характера и специфической внешности оказывается послан Шелленбергом и Мюллером на секретное задание в Освенцим. Дело в том, что из местной казармы были похищены два ящика тушенки, и охрана лагеря считает, что к этому преступлению причастен глава местной еврейской коммуны раввин Шлаг. По их мнению раввин спрятал тушенку и ждет прихода союзников, надеясь продать ее после этого голодающим китайцам. Согласно приказу Мюллера профессор должен втереться в доверие к раввину и узнать местонахождение тушенки. Его задание серьезно осложняется тремя фактами. Во-первых, в штабе гестапо завелись крысы. Во-вторых, раввин на самом деле стучит Борману, поэтому и не посетил по сей день газенваген. В-третьих, поисками тушенки занят также штандартенфюрер Штирлиц, жаждущий отдать ее своим собратьям из Освенцима.
Кончается эта шахматная партия кровавой бойней. Сначала во время визита в Освенцим погибает Мюллер. Евреи раскачали сторожевую вышку, на которой гестаповец встречался со своим агентом, и она этого не выдержала. После этого печального события Ицхак Шлаг бежит из Освенцима, но оказывается тоже убит. Но только на этот раз уже на швейцарской границе, и нагнавшим его Штирлицем. Понимающий, что почти не осталось людей, способных его правильно идентифицировать Зигфрид фон Плейшнер, идет на контакт со Штирлицем, но во время прогулки по Цветочной улице погибает от рук другого законспирированного еврейского героя, который в свою очередь оказывается убит Штирлицем. В конце фильма, штандартенфюрер приходит к себе домой и встречает там Шелленберга. И мы наконец узнаем, откуда в гестапо завелись крысы.
Из всего перечисленного вы уже прекрасно поняли, что фильм Скорсезе имеет очень отдаленное отношение к первоисточнику. Несмотря на почти детальное соответствие оригинальному сценарию, авторы римейка сделали все возможное, дабы сменить жанр, настроение и персонажей. По этой причине первая половина картины вызывает положительные эмоции, а вторая — полное и безоговорочное неприятие.
Главная причина этого неприятия — это персонажи. Если в оригинале вызывал сочувствие и симпатию даже самый последний фашист, то у Мартина все персонажи превратились в законченных мудаков. Им не симпатизируешь, о них не вспоминаешь, их попросту не жалко. Вдобавок пригласив на роли главных героев Ди Каприо и Деймона режиссер похоже просто не подозревал, что ненавистников у этих актеров куда больше, чем фанатов. Особенно, это касается Деймона, призванного копировать и обликом, и поведением Рэя Лиотту из приснопамятных “Славных парней”.
Вторая причина — герой Николсона. Его слишком много, что при всем уважении к этому актеру явно не является в данном случае плюсом. К тому же, его также слишком много в дубляже. Кошмарном русском дубляже, добавляющем фильму дюжую порцию тотальной мудаковости.
Третья причина — сюжет. Вместо кристальной чистоты восточного фэньшуя мы получили на выходе многоэтажную шпионскую интригу, у которой до неприличия затянутый финальный твист. В конце концов, какие нахуй террористы в Третьем Рейхе? И на кого работал коварный Шелленберг?
Американские кинокритики считают режиссера Мартина Скорсезе национальным достоянием. Он получил кучу наград и титулов. Полки в гостиной его квартиры ломятся от статуэток и прочих скобяных изделий. Нету лишь "Оскара". Посмотрите на фотографию этого симпатичного дядьки с открытой улыбкой. Казалось бы, приз чопорных американских киноакадемиков ему не нужен. Но это не так. Мартин Скорсезе с холодной головой и в трезвом рассудке дважды штурмовал сердца этих мерзавцев: один раз с помощью масштабных и стерильных "Банд Нью-Йорка", во второй раз с помощью масштабного и стерильного "Авиатора". Я думал, что мистер Скорсезе весь остаток своей кинематографической старости будет потчивать публику тоскливым и пафосным кеном вроде вышеперечисленных фильмов. Ко счастью, я ошибался, и в 2006 году режиссер сделал фильм не для американских киноакадемиков, а для массового зрителя. То есть, фильм жанровый. На тему, которая у него всегда хорошо рисовалась… то есть фильм про бандитов.
Два пацана росли в криминальных районах Бостона. А когда выросли, то пошли в "Полицейскую академию". Но если один пошел туда с благородной целью бороться с нечистью (выходец из итальянской семьи, как и Скорсезе), то второй (ирландец по происхождению) пошол туда, чтобы прикрывать жопу своего идеологического папы — крупнейшего гангстерито Фрэнка Костелло. Оба угодили в один и тот же специальный отдел. И в то время, как парень с итальянскими корнями работает под прикрытием, пытаясь прищучить Костелло, ирландский паренек выручает своего подлинного босса. В каждой команде — по "крысе". А самый главный и животрепещущий вопрос: кто первым крысу вычислит.
Дайте Скорсезе лихо закрученный сюжет, и он снимет отличный фильм. Такой, как криминальный триллер "Отступники", кавер-версию гонконгской "Двойной рокировки". Здесь всё, абсолютно всё строится на сюжетной интриге — то есть эта картина для одноразового просмотра. Но это однозначно наиболее неразочаровывающий фильм режиссера после "Хороших парней". И, пожалуй, Мартину Скорсезе надо все-таки дать позолоченную статуэтку, чтобы он больше никогда не возвращался к своим недоглубокомысленным, но широкомасштабным экзерсисам типа "Банд Нью-Йорка" и "Авиатора".
Об актерской игре умолчу. А хотя нет! Скажу пару слов. Играют актеры на твердую пятерку. И хотя было что-то пугающее в словосочетании Скорсезе — ДиКаприо — Деймон, настолько пугающее, что Алеша Нгоо даже убоялся поначалу идти на сей фильм, но стереотипы для того и существуют, чтобы их ломать. Трио выступило в таком блеске, какой, пожалуй, никому и не снился. О Мартине Скорсезе уже сказал, а что касается актеров, то особенно хотелось бы выделить ДиКаприо. Актер возмужал и прекрасно вписался в роль, которую, видимо, писали специально для него, памятуя о его пристрастии к ролям взвинченных и отчасти умалишенных персонажей (см. "Что гложет Гилберта Грейпа" и "Полное затмение"). Не испортил малину и ветеран актерского голливудского искусства Джек Николсон, который, как я читал, специально не смотрел оригинал — т.е. "Двойную рокировку" — дабы наваялось что-то новенькое.
Американские кинокритики считают режиссера 
