В главных ролях: Кристос Стергиоглоу, Мишель Вэлли, Аггелики Папоулья, Мари Тсони. В ролях: Христос Пассалис, Анна Калаицидоу, Александр Вулгарис.
Награды: Каннский кинофестиваль — спецнаграда (2009) международный кинофестиваль в Дублине — награда критики (лучший режиссер (2009) Ситджес — спецнаграды (2009) кинофестиваль в Стокгольме — Бронзовая лошадь (2009).
Кинемотограф опасносте! Фильм с пижженым сюжетом, полным отсутствием работы оператора, нулевой достоверностью, невнятными характерами и отрицательным драйвом берет какие-то минорные награды в Канне, Ситжесе, Дублине и Стокгольме. Кинемотограф опасносте!
Впрочем, по нынешнему Каннскому фестивалю умные люди говорят, что кинемотограф не то что опасносте, что он уже практически умер, и последние его останки трепыхаются в агонии где-то в Таиланде и на Украине, как оторванные ножки паука. Греция предсказала будущее падение кинемото на год раньше всех, как показала она и в экономике, что ждет страны зоны евро и всего мира.
Впрочем, к фильму. Сюжет пижжен у Шьямалана, наверно, коллеги ниже об этом напишут. То есть, наверно, иной человек и подумает, что если изолированную деревню заменить на изолированное поместье, то это будет другой сюжет, но объективно-то — подумайте, да? Разница только в масштабах.
Работа оператора заключалась только в том, чтобы установить камеру и пойти покурить. Во всех кадрах камера абсолютно статична. Минимальный монтаж при этом есть. Вот типичный пример: герои о чем-то себе мирно беседуют, никого не трогают (камера неподвижна, но лица действующих лиц видны), потом обещанный минимальный монтаж — хопа — по сюжету показывают что-то иное — потом хопа — снова мирно беседующие герои, но они уже встали, а камера все так же неподвижна, и у всех героев отрезано по полголовы. Я заметил движение камеры ровно один раз: она запрокидывается, показывая зрителю то ли звездное небо, то ли потолок. И то я не уверен, что оператор сделал это умышленно, а не заснул, например.
О достоверности я когда-то что-то писал в отзыве на фильм "Страна приливов". Вкратце: никто не требует от фильма, чтобы все описываемые события были возможны. Важно, чтобы события хотя бы вписывались в парадигму выстроенного мира, соответствовали его внутренней логике. Если уж создан мир, в котором Гарри Поттер летает на метле, так пускай он еще превращает жуков в носорогов, никто этому не удивится. В фильме "Клык" конфликт строится на противопоставлении искусственного мира асиенды, выстроенного деспотичным отцом, внешнему, "нормальному" миру еврозоны. Это как конфликт сахара и воды. Фильм о том, как кусок сахара поместили в воду и посмотрели, что же получится. Совершенно непонятно, почему до этого момента вода в соприкосновение с сахаром не входила; говоря иначе, я утверждаю (причем только на основании материала фильма), что семья не дожила бы до состояния начала фильма. В слишком уж неустойчивом равновесии она была бы все это время.
Почему, почему именно сейчас у тетеньки по вызову вдруг проснулась похоть и она возжаждала куннилингуса? Почему старшая дочь из всех ее богатств затребовала себе именно видеокассеты? Почему отец решил завести собаку именно — тоже — сейчас? Какой произошел пассионарный толчок, вынудивший героев вдруг начать вести себя отлично от того, как они вели себя до этого годами? Неужели же мировой финансовый кризис???
Фильм устроен as follows: первый час не происходит ничего, греческий режиссерас постепенно вводит нас в курс дела — кто такие Отец, Мать, Дети, как они неспешно живут, какие у них нехитрые радости и развлечения. Старший сын в какой-то момент вяло убивает кошку, показано это без натурализма, но видно, что актер старается. Вторые (они же последние) полчаса снова не происходит ничего, только старшая дочь обретает имя и хочет уйти из дома. Там есть две сцены более или менее интересных (как она изображает Рокки и Челюсти), и одна просто очень хорошая (танец перед родителями). Потом снова какая-то бессмысленная сцена, типа как у старшего сына с кошкой, и всё.
Можно найти массу интерпретаций этого фильма — отношения с богом, с тоталитарным режим, исследование замкнутых сообществ, психологические проблемы и т.д. — может, Дима Савочкин обо всем этом напишет в своей рецензии, а так это невыносимо скучно и писать об этом неохото.
Впрочем, если бы такой фильм был снят в России, ну, скажем, усатым чуваком в пелотке, я бы аплодировал ему стоя! Ведь как можно было оживить этот фильм! Скажем, Отец — это, понятно, советская (российская) администрация, старшая дочь — это прибалтийские республики, младшие дети — остальные государства, жена — Россия, собаки — цепные псы режима. Ну и так далее. Вышло бы поинтереснее "Утомленных Солнцем-2", я думаю. Особенно если придать портретное сходство со Сталиным, например, Бродским, Путиным и пр. Тут тебе и драма, и аллегория.
Но такой фильм в России не снимут, пока у нас не кончится нефть. То есть — никогда.
Моё отношение к этому фильму за время просмотра по меньшей мене дважды кардинально менялось, и умудрилось в конце концов от начала до конца картины смениться на диаметрально противоположное.
Первые полчаса фильм безумно меня бесил. Полчаса авторы показывают зрителям предельно буратинизированное пространство, в котором проживают буратины, которых снимает оператор-буратино, получающий указания у режиссёра-буратины. Недостоверность и маразматичность изображаемой перед нами псевдореальности доводила до исступления. Мне хотелось чем-нибудь запустить в экран, и я твёрдо решил, что буду смотреть в несколько приёмов, чтобы сгладить баттхёрт, и всё-таки досмотреть фильм до конца. На тридцать третьей, кажется, минуте, одна из героинь произносит фразу (см. в конце рецензии), после которой мне понадобилось даже встать, и пройтись по комнате. Это был апогей.
Однако затем с фильмом что-то случилось. Вернее, нет, не так. С фильмом-то ничего не происходило, он просто происходил себе дальше, но что-то случилось с моим восприятием фильма. И самое потрясающее здесь – что я решительно не сумел отследить этот момент, и даже сейчас, перебирая картину в уме, и пытаясь найти ту секунду, когда я начал вовлекаться в происходящее, и, самое странное, — верить тому, что видел, — я не могу этого сделать. Но – так или иначе – факт остаётся фактом: ближе к концу я воспринимал картину уже как нечто психологически вполне достоверное, весьма качественно выполненное, и в меру интригующее с точки зрения сюжета.
О таких фильмах – таких "проективных" фильмах – можно рассуждать долго и с удовольствием. В картине разбросано множество удочек, и разных приятных мелочей, которые можно обсасывать, о которых можно строить догадки, из которых можно делать выводы. Фильм о семье. И одновременно – об обществе. Фильм о людях. И о нелюдях. Фильм о реальном, вполне физиологическом – и в то же время о духовности и каких-то прямо божественных откровениях. Сила подобных картин – в их невероятной способности бить каждого человека в его личную слабую точку, словно именно для него, для этого человека, и снимался данный фильм.
В момент (предпоследняя сцена фильма), когда главная героиня с окровавленным ртом стоит перед зеркалом, и улыбается сама себе – меня накрыло. По-настоящему накрыло, так редко бывает при просмотре кено. Поэтому картина получает от меня четыре с половиной балла, не получая, впрочем, пометки "маст си". Не думаю, что этот фильм понравится всем. Я не уверен даже в том, что он понравился бы и мне, посмотри я его позавчера, или завтра. Мне кажется, сила таких полотен – в удивительном сочетании кадра, твоего собственного внутреннего мира, и обстоятельств просмотра. Совпадут все эти вещи правильно – проберёт. Не совпадут – что ж, не судьба.
P.S. За последние две недели я обзавёлся двумя любимыми фразами. Первая из них – "Моё место работы называется Кафе у бобра" — сами догадайтесь откуда. А вторая – "Полижи меня, и я дам тебе ободок" — из фильма "Клык". Есть же люди, которые пишут такие фразы!
P.P.S. Да, всем, кто так же, как и я оказался заинтригован фразой, вынесенной в заглавие: Что такое "фуфун". Взято отсюда.
Частный случай "Таинственного леса" М. Найт Шьямалана. На примере отдельно взятой семьи (а не целой деревни, как у Шьямалана) рассказывается история эскапизма. Если бы фильм был жанровым, я бы написал, что история эта пронизана ужасом перед необъятным внешним миром, который, к слову, становится с каждым годом все огромнее и огромнее. Сумасшедший грек, один из топ-менеджеров крупного завода, пытается уберечь великовозрастных детей от огорчений и опасностей, с которыми те могут столкнуться, выйдя со двора. Вместе со своей супругой он создает замкнутый мирок без телевизора и прочих источников информации, мирок, наполненный своими символами и кодами. В этом тесном мирке сомнительные слова, интуитивно побуждающие к движению, означают самые что ни на есть домашние, бытовые предметы (например, "экскурсия" означает напольное покрытие).
Нехитрая притча Гиоргиса Латимоса предлагает задуматься об инфантилизации современной цивилизации.
Если Шьямалан снимал жанровое кино (фильм ужасов), то Латимос снимал европейскую артхаусную драму. Поэтому в ней много секса (добрый папа поставляет сыну шлюх, хотя сестрам приходится выкручиваться самим). И похоже, что это единственное, чем может поразвлечь нынешний артхаусный режиссер зажравшуюся публику.
Но вообще-то – скучно. Очень скучно.
Кстати, маленький нюанс. В отличие от Шьямалана, Латимос нашел более умный способ как выкрутиться с самолетами, пролетающими над "заповедной зоной". Он предположил, что наивные взрослые дети не чувствуют ни расстояния, ни перспективы, поэтому родители подкидывают им игрушечные самолеты, которые якобы иногда падают на землю...
Частный случай 
