"Я – бог" – один из самых неожиданных фильмов, что я видел. Смесь социальной драмы типа "Пишоте" Эктора Бабенко с "Уродами" Тодда Браунинга или, скорее, сюрреалистическими фильмами Ходоровского (например, вторая часть "Крота"), да к тому же снятая по законам индийского кино, — то есть, с вставными клиповыми номерами и традиционным переигрыванием большинства актеров (что является "фирменным стилем"). Иначе говоря, это совершенно необыкновенное сочетание в кадре жуткого реализма с жуткими условностями индийского кино. Наряду с "профессионально переигрывающими актерами", в кадре совершенно естественно чувствуют себя набранные с улицы непрофессиональные актеры, уроды и калеки – и вот они-то играют по-настоящему, задавая картине тон.
Действие фильма развивается тоже довольно странно. Две параллельные сюжетные никак не могут пересечься. Пересекаются они лишь ближе к финалу. Но в этом есть свой смысл.
Начало фильма — мелодраматическое. В поисках сына приезжает в Варанаси (святой индийский город, старейший из населенных городов на Земле) пожилой мужик. Много лет он не видел сына, и за это время его сын превратился в аскета, относящегося к одной из самых древних и темных сект – агхори. Послушники этой секты считают себя воплощениями бога Шивы, победившего смерть: они кремируют трупы, используют ритуальный каннибализм, медитируют, сидя на трупах, они могут остановить колесо перерождений, если сочтут человека достойным этого, но могут наказать человека смертью, если решат, что он оскорбляет бога. Словом, это самая радикальная и мрачная индийская секта. Наставник героя фильма велит ему ехать с отцом на родину, чтобы окончательно разорвать семейные узы.
А в трущобах родного городка агхори кипит жизнь. Жестокий делец собирает по окрестностям самых уродливых людей, отдавая предпочитая детям, и заставляет их побирушничать возле храмов, на вокзалах и так далее. Эти сцены сделаны правдоподобно и ярко. Кроме того, к чести режиссера, он показывает, что даже в таких диких условиях продолжается жизнь.
Агхори бросает родительский дом и поселяется над одним из тамошних храмов, где побираются несчастные попрошайки, вызывая к себе их недюжинный интерес. Сам же он игнорирует как попрошаек, гнездящихся, образно выражаясь, у его божественных ступней, так и своих родственников, которые приходят к нему с мольбами вернуться домой.
Еще бы: грозный, суровый бог безразличен к несчастиям и страданиям "хороших" смертных, но если он увидит "плохого" смертного, то не потерпит его присутствия на земле.
Руководствуясь исключительно своими собственными мотивами, агхори вмешивается в местную жизнь и окончательно сбивает с толку как местную коррумпированную полицию, так и типа некоррумпированный суд, который сохранил посконное уважение к национальным традициям.
Индийское кино если и удивляет, то своей эклектичностью и своеобразием заимствованных у Голливуда образов, преломленных через призму традиционных индийских приемов. У него легко узнаваемая интонация и подача, удалой пафос, музыкальные темы; но если смотреть в суть, ты всегда знаешь, что все закончится хорошо. Бала полностью переломил ситуацию, потому что оставил привычные приемы, но взял сюжет про потерянного сына и сделал его совершенно нетипичным. Итог очень сильно впечатляет: и за счет темы, и за счет игры главного героя, и как раз за счет нетипичности развития событий. Колорит остается прежним, а сюжет в нем развивается совершенно не так, как должен. Это как если взять давно знакомую, потертую книгу сказок, начать читать, а потом вдруг увидеть на страницах нуарную концовку.
Отец ищет потерянного сына, которого он по глупости отдал в отдаленный монастырь, где из него сделали агхори, аскета "неужасающегося", который считает себя Бхайравой, воплощением темной, карающей ипостаси Шивы. Агхори своеобразны даже на фоне множества индийских сект аскеты, они практикуют бдение около могил, поедание человеческого мяса, практику познания ужасного и укрепления с помощью него своего духа. Все во Вселенной, даже отвратительное, они считают частью бога. Впрочем, я неверно выразилась: главный герой не считает себя богом, он и есть бог, хотя многие видят бродягу, курящего опиум. Все в его действиях большое, неистовое, и это обескураживает окружающих. Учитель дает ему наказ поехать с семьей и разорвать последние узы. "Когда придет время, ты сам поймешь".
"Я — Бог" — невероятный фильм о вторжении нечеловеческого. Но если обычно правила мира ломают пришедшего из ниоткуда, то здесь все происходит наоборот. К концу фильма толпа нищих и фальшивых аскетов начинают уповать на яростного и опасного незнакомца, словно он и впрямь божество. Бала к тому же отменно заканчивает свой фильм: агхори карает главного злодея, но не потому, что изнемогает от желания справедливости, а потому, что тот его достает; агхори "спасает" главную жертву, но спасение это явно не голливудского разлива. Но самое крутое в фильме, что совершив поступок, герой понимает, что его миссия здесь завершена, — и отправляется прочь. Must see, я считаю.
Мы тут немного поспорили об этой кенокартине во внутреннем форуме, и я решил все-таки написать рецензию, чтоб прояснить свою позицию.
Я считаю, что фильм — такой же экспортный ширпотреб, как, не к ночи будь помянут, "Миллионер из трущоб". Даже используются одни и те же мотивы: коррумпированность индийской полиции, страдания нищих, которых вовсю эксплуатируют жестокие надзиратели, индийская экзотика, и, конечно, любовь к семье. При этом если в "Миллионере из трущоб" основной статьей экспорта было я даже не знаю что, индийская экзотика, наверно, то тут в полный рост экспортируется индийская религиозная философия. Такой экспорт внутренней, духовной что ле Индии. Достаточно сказать, что локомотивом сюжета является идея о бесконечном благе истинной смерти, после которой перерождения уже не будет. Некоторые шиваиты могут освободить человека от дальнейших перерождений, это примерно такое же чудо, как Воскрешение Лазаря. Вернее, это могут сделать не шиваиты, а Шива их руками, в общем, этим и объясняется название "Я — бог". Конец фильма — это хэппи хэппи хэппи анриал хэппи энд. Представьте себе западный фильм, в котором кого-нибудь все время мучают и убивают, а в конце он даже не то что воскресает, а на полном серьезе оказывается в раю, а его мучители — в аду. Вот примерно это происходит в рассматриваемом фильме, с индийской точки зрения, конечно. Мучители бедной (!) слепой (!!) нищенки (!!!), разлучившие ее с приемным отцом (!!!!), заставившие выклянчивать у прохожих деньги (!!!!!), и, мало того, собирающиеся отдать на насилие уроду, моральному и физическому (!!!!!!), также умирают, но, конечно, не насовсем — в следующей жизни они возродятся в виде крысы, таракана, собаки или хотя бы такой же нищенки, что вызывает безусловную радость и торжество у всякого непредвзятого зрителя.
Фильм очень болливудский в том смысле, что эксплуатирует беспроигрышные темы типа слепых нищих и их жестоких мучителей, и в начале нищие сосут, мучители считают барыши, а в финале добро торчит, порок наказан — т.е., как я уже сказал, хэппи хэппи хэппи анриал хэппи энд. Количество хэппи перед эндом показывает, в какую степень стоит возвести индийскость фильма. Все происходит по законам жанра — спасение приходит в последний момент, фильма богато уснащена индийскими песнями и т.д. Экзотики тоже хватает — много кадров из главного духовного города Индии Варанаси (в фильме он назван Каси, это на хинди или на урду) — кадров, которые кажутся неправдоподобными, но я много смотрел оттуда документальных кадров, и вообще интересовался – все так, все так. Я немножко знаю также про поведение святых отшельников — ничего сверхнеобычного в поведении главного героя я тоже не нахожу. Да, он не от мира сего, что особенно заметно при его сравнении с обычными монахами, но так и должно быть — ведь он бог.
Еще раз по поводу фильма: он сделан по лекалам махровейших из индийских фильмов — страдания жертв, выжимающие слезы (в самом деле ведь очень жалко всех этих нищих), а потом справедливость и воздаяние. Deus ex machina — этот пошлый прием — здесь имеет буквальное наполнение. То, что главный герой является богом, а в качестве хэппи энда выступает смерть главной героини — это детали, которые придают колориту схеме, но саму схему не меняют. Мне кажется это очевидным. Судя по нашей внутренней переписке, мои корреспонденты этого не понимают, что мне представляется очень странным.
Вообще-то фильм неплохой: болливуд не есть клеймо на лбу, и в Индии могут снимать хорошие фильмы. Например, если я родился в России, это не приговор, и это не значит, что я поддерживаю партию жуликов и воров. Есть несколько прямо очень хороших сцен, например, сцена с пьяным надсмотрщиком низшего звена, забыл его имя. Музыка опять же красивая и применена нестандартно и (почти) к месту.
Отдельно стоит сказать об исполнителе главной роли: своей статью, шевелюрой, голосом, фигурой и амплуа он здорово похож на давно спятившего, увы, Никиту Джигурду, который, помнится, тоже называл себя богом. Практически индийский двойник Джигурды, особенно там, где лица не видно, и он идет, например, с голым торсом крушить врагов. Это сходство вкупе с вышенаписанным текстом (а может быть, и в большей степени, чем текст), вероятно, наведет пытливого читателя на мысль о сходстве этого фильма с определенного рода русской кинопродукцией, и о том, что теперь он примерно представляет себе этот фильм. Не могу взять на себя смелость сказать, что он (пытл. читатель) прав, но и сходу отмести противоположную возможность также не решусь.
Да, друзья. В отзыве на каждый фильм я буду призывать вас придти на выборы, когда они там у нас будут, в начале декабря, кажется, и проголосовать за любую партию, против партии жуликов и воров. Вот, призываю вас это сделать. Помни: если не проголосуешь ты, за тебя проголосует Джигурда.
Сиротка: - Я сиротка! Бог: - А по-моему, ты говно. У сиротки сердечный приступ, она падает и умирает.
(Почти Даниил Хармс)
Хотя технически индусы монотеисты (в том же смысле, в каком являются монотеистами христане с их знаменитой троицей), на самом деле они, конечно, махровые язычники. И не только потому, что у них много богов (которые, вообще-то, суть один бог, не забываем о том, что технически они — монотеисты), но в первую очередь потому, что они являются носителями примитивного, первобытного сознания. Не смотря на то, что они вроде бы знают, что происходит вокруг, если кто-то плюнет в их сторону, они на всякий случай кинут щепотку соли через левое плечо. А то как бы чего не вышло.
Собственно, именно об этом — весь фильм. Чувак, которого родители, испугавшись каких-то батюшек (причём сразу четырёх) отдали в монастырь, сходит с ума, и решает, что он — бог. Через 14 лет его отец становится атеистом, приезжает за сыном, но обнаруживает, что его сын — это здоровенный уеблан с шикарными волосами и бородой, который ничего не ест, а только курит ганджу, и внушает всем ужас, потому что он — бог. Это первые полчаса картины.
Далее мы забудем ненадолго про главного героя, и на час с небольшим погрузимся в мир индийских нищих. В принципе, мы всё про него знаем и так, потому что все мы, без сомнения, смотрели Дэнни Бойла, но здесь мир нищих нам показан куда более красочно. Дело в том, что режиссёр фильма, Бала, снимал этот фильм четыре года потому, что с самого начала ему пришлось построить фабрику уродцев. Это был панционат (своеобразный медицинский центр), где людям ломали руки, ноги, позвоночник, сажали их в бочки, выкалывали глаза, и разнообразными способыми уродовали их. Через три с половиной года число уродцев достигло необходимой черты, и можно было приступать к съёмкам. И вот нам с вами всех этих уродцев и покажут, чтоб вы не сомневались.
Затем последует драма и zomg teh, и в итоге эти две сжетные линиии объединятся в одну, где бог победит уебланов (конечно они уебланы, если ни один мафиози в Индии до сих пор не додумался, что вся сила — в огнестрельном оружии), и в конце восстановит справедливость. Но вот как раз в последних 30 минутах и раскрывается суть: недалёкость и запуганность индусов. Стоит какому-то чуваку надеть ожерелье из черепов, взять в руки палку, и начать с грозным видом ею махать, как все будут бояться сказать ему слово поперёк, "как бы чего не вышло". При всей религиозности нашей страны, боюсь, у нас такое невозможно. Этого бога взорвали бы гранатой ещё в 93-ем.
Переводчик тоже порадовал. Бог говорит: - Банг-банг ГАНДЖА. Переводчик переводит: - У вас есть ОПИУМ?
Вот так всю дорогу и курил ганджу, думая, что это опиум.
"Я – бог" – один из самых неожиданных фильмов, что я видел. Смесь социальной драмы типа 
Начало фильма — мелодраматическое. В поисках сына приезжает в Варанаси (святой индийский город, старейший из населенных городов на Земле) пожилой мужик. Много лет он не видел сына, и за это время его сын превратился в аскета, относящегося к одной из самых древних и темных сект – агхори. Послушники этой секты считают себя воплощениями бога Шивы, победившего смерть: они кремируют трупы, используют ритуальный каннибализм, медитируют, сидя на трупах, они могут остановить колесо перерождений, если сочтут человека достойным этого, но могут наказать человека смертью, если решат, что он оскорбляет бога. Словом, это самая радикальная и мрачная индийская секта. Наставник героя фильма велит ему ехать с отцом на родину, чтобы окончательно разорвать семейные узы. 
А в трущобах родного городка агхори кипит жизнь. Жестокий делец собирает по окрестностям самых уродливых людей, отдавая предпочитая детям, и заставляет их побирушничать возле храмов, на вокзалах и так далее. Эти сцены сделаны правдоподобно и ярко. Кроме того, к чести режиссера, он показывает, что даже в таких диких условиях продолжается жизнь. 
