Режиссер:
Дэвид Кроненберг. Сценарий: Дэвид Кроненберг по роману Дона Делилло, Оператор:Питер Сушицки , Композитор: Говард Шор.
В главных ролях: Роберт Паттинсон, Сара Гадон. В ролях: Жюльетт Бинош, Пол Джиаматти, Эмили Хэмпшир, Саманта Мортон и др.
Интересные факты о фильме:
- Кроненберг написал сценарий за шесть дней. Но вряд ли этот факт стоит интерпретировать как скоростную работу Кроненберга, потому что сценарий представляет собой почти точное переложение книги за вычетом некоторых колоритных монологов и деталей.
- на роль Элизы Шифрин рассматривалась Марион Котийяр, но она сыграть не смогла из-за беременности. Версия для печати
1. "Космополис" — экранизация романа Делилло, постмодернистского короткого текста с ломаным, поэтичным, неожиданным языком. В романе соединяется тема путешествия внутри бессонницы и видоизменения типа мышления под действием оторванных от реальности операций. Главный герой, просчитывающий курсы валют, так привык делить время на микросекунды, что летит вперед слишком быстро, обычные предметы для него вмиг устаревают, а сам он — стремительно опустошается, вожделея нового опыта. "Космополис" читается как Дик, хотя никакой фантастики тут нет. Миллионер, ищущий в изменениях иены код, превращается в андроида или человека новой формации, чей клаустрофобический танец внутри лимузина прерывается то ли ошибкой, то ли тягой к саморазрушению. Неудивительно, что чем дальше, тем сильнее происходящее обретает характер психоделического трипа, оставаясь насквозь логичным. Характер неординарный и прописанный так, как это мог бы сделать, скажем, Баллард, если бы дал волю легкой психоделии, к тому же тут достаточно эротизма, чтобы взвести. Напоминает почему-то и Эллиса, но Делилло более изящен. Эрик выходит в мир, он ищет своего волка.
2. Основной конфликт и акционизм. Книга слегка озадачивает, пока не понимаешь, что галлюциногенный эффект достигается за счет конфликта между рациональным и иррациональным, природным и созданным искусственно. Уровень абстракции реальности Эрика заставляет ощущать тягу к хаосу, к его ничем не объяснимой логике, неправедной красоте. Эрик решает постричься — и едет через город, сопровождаемый попутчиками и слугами, внедряясь в жирную ткань города. Но проблема в том, что хаотичность окружающего при восприятии со стороны также выглядит искусственно — возможно, даже более искусственно, чем мир Эрика. Люди врываются в закусочную, словно группа Война, кидаются крысами, анархисты штурмуют машины, акционист-тортометатель измазывает липкой массой лицо капиталиста. Эрик жадно ловит символы, но они не освежают. Крамола в том, что акционисты также протестуют против искусственности, желая почувствовать настоящее, переступить через себя. В "Космополисе", в сущности, все смоделировано, язык диалогов возвышен, рван, многозначителен. Эта оторванность, степень отчуждения увлекает тем сильнее, чем сильнее попытки Эрика ее разорвать (не увенчивающиеся, на мой взгляд, успехом).
3. Неизвестная девушка. Неизвестная девушка подытожила происходящее в романе так: "этот созданный чистым разумом человека мир отчуждается от его создателя и начинает самоорганизовываться по тем же нелогичным (природным), асимметричным(!) законам, что и тот, изначально покинутый человеком и отторгнутый им мир природы." Думать о том, как озадачен Эрик, и озадачиваться самостоятельно, обдумывая этот факт, — хорошее упражнение.
4. Поэзия. Книгу Делилло, как и фильм, предваряет строка из стихотворения Збигнева Херберта. "Крыса стала единицей обмена" — это из книги "Рапорт из осажденного города".
В контексте это выглядит так: я пишу как умею в ритме бесконечных недель понедельник: склады пусты единицей обмена стала крыса вторник: бургомистра убили какие-то неизвестные среда: говорят о перемирии противник интернировал послов мы не знаем их местопребывания то есть места казни четверг: после бурного собрания большинством голосов отвергли предложение торговцев пряностями о безоговорочной капитуляции пятница: начало чумы суббота: покончил самоубийством N.N. непоколебимый защитник воскресенье: нет воды мы отбили штурм восточных ворот именуемых Вратами Завета (...)
Мне нравится вот так: Я видел пророков рвавших приклеенные бороды фальшивомонетчиков вступавших в секту бичующихся палачей переодевшихся в овечьи шкуры и уходивших от гнева народа играя на пастушьей дудке
я видел видел
5. Отсутствие идентичности. Между экранизацией и книгой нет ничего общего. Это тем более странно, что сценарий фильма повторяет книгу практически дословно, разве что Кроненберг убрал монологи, оставив лицо Паттинсона, ничего нам не сообщающее. Также Эрик не предлагает запыхавшейся женщине выебать ее бутылкой. Но во всем остальном, пожалуй, текстовая основа фильма почти равна тому, что содержится в книге. При этом "Космополис" в седой, оголенной буквальности смотрится как экранизация чего-то другого. Даже кинематографичность "Космополиса", где в один лимузин входят разные персонажи, произносящие речи, стала мнимой.
Литература доминирует над кинематографом. Стоит ему ворваться на территорию слов, как он становится подчиненным, рабом. Ранние режиссеры пытались освободить кино от диктатуры сюжета, но переходили в области геометрии, которая мало кого была способна заинтересовать. У кино есть свои козыри, но кроненберговский конструкт в моей голове никак не соотносится с источником. Он пересказывает, но совершенно ничего не дает. Кастинг плоский, сообщение не улавливается. Личность режиссера, которую он после экспериментов последних лет научился отлично скрывать, проявляется разве что в крысах.
6. Игра. Интересно видеть, что все актеры говорят в камеру и с камерой. Это раздражает, потому что ты видишь не кино-реальность (т.е. пусть ходульную, фэнтезийную, фиктивную, но последовательную, плавную), а театр, где актер себялюбиво ориентирован на публику, а публика — это камера. И только Жюльет Бинош разговаривает с Эриком. Она говорит не с тобой, а с ним. Она принимает свои позы для него, а не для тебя, тогда как все остальные бездарно позируют киноглазу Вероятно, в этом проявляется доминирование Бинош над остальными занятыми в фильме. Даже Паттинсон оживляется, добавляя вампирского презрения, налипшего на лицо с "Сумерек", когда она играет незаконное любопытство стареющей женщины.
7. Итоги. Я не была способна воспринимать кино после текста, потому что текст настолько мощно доминирует над плоской кроненберговской передачей, а Паттинсон настолько сильно склеен в памяти с подростковой эпопеей, что фильм кажется абортированным младенцем. Нужна большая степень отстраненности. Неуместная девушка на роль Элизы — трофея, подобранного, словно породистое животное. У героев Кроненберга совершенно нет фундамента, нет силы, тогда как у героев Делилло база есть. Они надвигают друг на друга пустые вазы, пытаются создать симметричную картинку доминирования, хотя Эрику наскучила власть. Он хочет трагедии, но для этого слишком упорядочен. Слишком даже для того, чтобы просто это понять.
