Награды: Национальное общество кинокритиков, США — Лучший экспериментальный фильм.
Венецианский кинофестиваль — За достижения в цифровом кино.
Интересные факты о фильме:
Женщина в желтом на кушетке — Настасья Кински (сцена выпала при монтаже).
Голоса Кроликов — Наоми Уоттс и Лаура Херринг (исполнительницы главных ролей предыдущего фильма Линча "Малхолланд Драйв").
Во время переговоров Дэвида Линча и Лоры Дерн насчет съемок в безымянном тогда еще проекте, актриса упомянула, что ее муж родом из Инленд Эмпайр (буквально: "Внутренней империи") — местности близ Лос-Анджелеса. Линчу так понравилось это словосочетание, что он решил назвать так свой фильм.
Название картины, по настоянию автора, должно писаться исключительно прописными буквами. Авторы Экранки.ру с уважением относятся к мелким прихотям кинохудожников.
В сцене, где Джереми Айронс кричит осветителю в мегафон убавить свет, голос отвечающего ему осветителя — голос Дэвида Линча.
Кадры,выбранные для своих рецензий кинокритиками В.Гордеевым и А.Руденко, были выбраны по своей доброй воле. Совпадение изображений — совершенно случайно! — и это очень странно.Версия для печати
Фанаты Дэвида Линча, к которым я отношу и себя, ждали новый фильм с нетерпением. Обещанного, говорят, три года ждут. Но Линч же не "такой, как все", — он заставил ждать три по два. Получился "Малхолланд Драйв 2" по 3, если рассматривать сюрреалистическую "Внутреннюю империю" как фильм о расстроении потока сознания главной героини. Героиня фильма, молодая симпатичная герла — польская иммигрантка. Она приехала в Америку, чтобы завоевать Голливуд. Но розовые мечты разбиваются о реальность. Вместо того, чтобы блистать на экране, она совокупляется в номере захудалого отеля с каким-то человеком, представляющим собой полную посредственность (у него в кадре размыто лицо, то есть, на его месте может быть любой другой среднестатистический чувак). В одиночестве герла возвращается домой и садится перед экраном телевизора. На протяжении трех часов втыкает в очередной дурацкий телесериал. Она смотрит убогий ситком, в котором "смешные" моменты обозначаются закадровым смехом (причем смеются тогда, когда женщина-кролик открывает рот и голоском кинозвезды Наоми Уоттс несет какую-то чепуху). В представлении герлы, телесериал — это убогое зрелище для убогих зрителей, чей интеллект недалеко ушел от кроличьего. Собственно, американская цивилизация — это цивилизация кроликов, особенно учитывая то, что главным героем национальных сказок является братец Кролик. А также Багз Банни.
Герла пребывает в страшной депрессии. Глубинная суть телесериала как явления массовой культуры, преломленная в ее сознании, не единственное, что хочет показать Дэвид Линч. ВидЕние или вИдение телесериала герлой перемежаются ее галлюцинациями, мечтами и фантазиями, в которых фигурирует непосредственно она сама. Герла все-таки считает себя актрисой не телевизионного уровня, ее мечта — большое кино. В своих мечтах она представляет себя состоявшейся актрисой. При этом, из-за наличия огромного числа комплексов она воображает себя старой уродиной (Лаурой Дерн). Хаотический ход мыслей герлы смешивает воедино три сюжетные линии фильма. Одна, основанная на воспоминаниях, — какие-то тёрки с соотечественниками. Вторая, основанная на "реальности" — убогое и злое существование на задворках не принявшей тебя страны, третья — мечты об актерской карьере и съемках в интересном фильме. Поскольку герла так и не пробилась в кинематограф, Голливуд остается для нее волшебным и таинственным местом. Съемки "фильма", в котором она "участвует", сопровождают мистические события. Подсознание сплинующей герлы наделяет эти воображаемые мистические события зловещим смыслом.
И всё-таки человеку свойственно надеяться на лучшее. Поэтому финал всей этой истории светел.
Однако, интереснее в фильме не сюжет, который можно интерпретировать как угодно, а повторное обращение Дэвида Линча к тематике кинопроизводства. Похоже, режиссер уходит все дальше и дальше в глубины собственного подсознания, уже полностью порабощенного кинематографом. А то, что главными героинями своих трипов Линч делает женщин, указывает на то, что интерес к женскому полу Линч не утратил. Вот только всё больше и больше его привлекает женская уродливость. Раньше "уродливые" приоритеты Дэвида на женщин не распространялись (и это было единственное исключение из правил).
В конечном счете, фильм о вреде телевидения. Помните, как в детстве кровавая гебня стращала нас дешёвой пропагандой относительно того, что от просмотра телевизора и от онанизма слепнут. Прошли годы, а глаза-то наши всё также острее отравленного стилета — знать, врала пропаганда. Но Линч копает глубже, в его руках — цифровая камера и все глубины собственного болезненного подсознания.
В общем, он рассказывает об очередной дневной красавице — подрабатывающей проституткой молодой отчаянной домохозяйке, обозначенной в титрах как Lost Girl (в исполнении симпотичной Каролины Грушки, которую расейский зритель может помнить по роли Марии Мироновой в фильме "Русский бунт", что выглядит злой насмешкой, учитывая тот факт, что Мария Миронова играла в "Русском бунте" Харлову), недавней эмигрантки из солнечной Польши, которая целыми днями пялится в ящик, порой даже после прекращения телевещания — жадно ловя потёкшей тушью помехи — отчего однажды её мозги расплавляются, и она перестаёт понимать, где реальность, а где телевидение, где она реальная, а где её телевизионное альтерэго, сыгранное любимой линчевской актрисой Лорой Дёрн, которой только детей пугать (помните глупца Джеффри Бомона, который предпочёл Сэнди Вильямс Дороти Вэлланс — невозможность обозначить падеж в этих женских именах рождает приятный глазу эхвект).
Lost Girl смотрит следующий фильм: голивуцкая актриса Никки Грейс (Лора Дёрн), снимает в Голливуде дом, населённый польской прислугой и тут же получает роль в шизоидной постановке, в которой идёт речь о том, как снимают фильм, являющийся ремейком польского фильма, на который польскими цыганами было наложено проклятье, отчего польская экранизация закончилась кровавой неразберихой и смертью исполнителей главных ролей. Во время съёмок ремейка Никки Грейс идёт наперекор настоятельному совету мужа не спать с исполнителем главной роли и в глубокой берлинской лазури предаётся любовным утехам с сексапильным (на взгляд Линча) чуваком. От этого её начинает мучить чувство вины, переходящее в натуральный психоз — она перестаёт понимать, где съёмки фильма, а где сам фильм. Её героиня, Сьюзен Блю, испытывает похожие мучения — она влюблена в Вилли Сайда, порядочного семьянина и мужа Дорис Сайд в исполнении Джулии Ормонд ("The Baby of Macon", "Froken Smillas fornemmelse for sne" — 42 года отроду), невозможность их любви и садистские наклонности собственного мужа, которого с итоге похищают карлики из передвижного польского шапито, приводят её к безумию и она падает из социальной лестницы на самое дно, где начинает работать проституткой и посещать психоаналитика, а однажды её находит и убивает отвёрткой Дорис Сайд на Аллее Звёзд и она умирает под уморительный монолог монголоидной девчонки про свищи во влагалище — вот и вся соль трагедии.
Сцены съёмки перемежаются показом кусков "отснятого материала", так что зритель следует за Никки Грейс (героиней Лоры Дёрн) в её неуёмном падении в дыру (так и хочется написать — вслед за белым кроликом, но нельзя).
>>>>ВНИМАНИЕ! СПОЙЛЕР! ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ЕГО ЧЕСТЬ! ВЫДЕЛИТЕ МЫШКОЙ!<<<< >>>>Я СПОЙЛЕР, СПАСИБО, ЧТО ВЫДЕЛИЛ МЕНЯ МЫШКОЙ!<<<< >>>>МНЕ ТУТ ТАК ОДИНОКО!<<<< >>>>Я БЫ ХОТЕЛ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ О ЧЕМ-НИБУДЬ!<<<< >>>>НАПРИМЕР О КАБАЧКАХ ИЛИ О БАКЛАЖАНАХ!<<<< >>>>ТЫ, Я ВИЖУ, ЛЮБИШЬ КАБАЧКИ ИЛИ БАКЛАЖАНЫ!<<<< >>>>А Я НЕ ЗНАЮ — Я ИХ НИКОГДА НЕ ЕЛ!<<<< >>>>ВИДИШЬ ЛИ, НЕ ПРИНЯТО УГОЩАТЬ СПОЙЛЕРЫ КАБАЧКАМИ!<<<< >>>>НО ЕСЛИ ТЫ ЗАХОЧЕШЬ, ТЫ МОЖЕШЬ ПРИГЛАСИТЬ МЕНЯ К СЕБЕ!<<<< >>>>ДОМОЙ! ПОДВЕЧЕР! И УГОСТИТЬ!<<<< >>>>ВПРОЧЕМ ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ ПРОСТО ПОГОВОРИТЬ!<<<< >>>>Я ТОЖЕ БУДУ НЕ ПРОТИВ, ВЕДЬ МНЕ ТУТ ТАК ОДИНОКО!<<<< >>>>НЕТ, ПРАВДА, СПАСИБО, ЧТО ЗАГЛЯНУЛ! Я БУДУ С ТЕБЯ СКУЧАТЬ!<<<<
Плюс ко всему, краски сгущает то, что отчаянная компатриотка Эдиты Пьехи накладывает на просматриваемую постановку сцены с собственным участием, в которых участвует в той самой, незаконченной польской постановке (обозначаемой красной цветом, видимо для контраста с "Красным" поляка Кисьлёвского, снятого во Хранции) и в итоге доходит до таких бездн безумия, что всерьёз уверяется, что её мужа украли карлики из польского странствующего цирка. Когда же он наконец приходит с работы и приводит с сына на её лице написано невообразимое удивление и счастье — как при пробуждении, когда дурной сон оказывается не более чем соном.
Никки же Грейс тем временем вступает-таки на путь Алисы и приходит в комнатку, в которой играют в ситкоме бурые кролики. "Бурый кролик" как символ вины кинематографа перед зрителем есть удачный образ для воплощения вины Никки Грейс — с одной стороны это идущая от Хлои Совиньи волна вины перед мужем, с которым она согрешила у всех на виду, с другой — идущая от Галло волна вины перед зрителем за порабощение (эвфменизм) их сознания. Очевидно, что встреча со своими страхами есть первый шаг на пути победы над страхами, и посещение Никки Грейс комнаты с бурыми кроликами есть луч надежды, который режиссёр посылает воодушевлённому зрителю. Реализующиеся в титрах пляски под кайли миноуговский "The Locomotion" (в клипе на который, как вы помните также происходит эпизодическое проникновение телевидения в область реальности — Кайли Миноуг забавно борется с пытающимся поглотить её симпотичную мордашку помехами) символизируют победу над психозом и победу над зомбирующей властью телевизора — так героиня фильма, который смотрит Lost Girl и сама Lost Girl обретают счастье.
В общем, наверно зря я всё время с плохо скрываемым ужасом жду от Линча новой "Простой истории", свернув разок с тернистой дорожки на магистральный тракт, Линч так споро и плотно вернулся в накатанную колею, что видимо больше уже с неё и не сойдёт. Линч может быть последний в мире режиссёр, который снимает фильмы с таким намеренно глубинным, доисторическим переживанием добра и зла. Кажется, если копнуть его со знанием дела, то окажется, что вся его кинематографическая космогония аналогична или хотя бы изоморфна запечатлённой в былинах, сказках, пословицах и прочей архаике. Учитывая, что черпает он собственного подсознания, остаётся токма удивиться — насколько человек за прошедшие тысячелетия изменился внешне, настолько же тем же он остался внутренне, и настолько же его будто кого-то согбенного синантропа пугает низкочастотный шум, темнота, цифровая камера и присутствие кого-то невидимого, но подразумеваемого. После просмотра фильмов Линча хочется поставить всех "мастеров ужаса" на угол на горох на колени — у них не получается даже немного приблизиться своими спецэхвектами к тому ужасу, который порой способны вызвать картины американского мастера кнута и пряника, что не удивительно, "мастера ужаса" черпают вершки, пытаясь подловить зрителя на неожиданности, тогда как Линч плавает глубоко, порой он видит Ктулху и пугает медленно, основательно, надёжно.
Хотя конечно фильмы его не для того, чтобы напугать. Их задача — погрузить зрителя в некое синкретическое хтоническое состояние. Смелый антропологический эксперимент с непредсказуемым эффектом. Кататоническое путешествие к корням своего пугающего подсознания. Долгий взгляд в шипящий телевизор с целью понять — что скрывают помехи...
...на самом деле я не очень уверен, что сюжет фильма именно такой как я вам его пересказал. Линч создал настолько невозможный для единственно верного прочтения текст, что Деррида остаётся только поаппладировать Линчу — человеку, похерившему претензию на логоцентризм в таком метанарративном разделе искусства как кинематограф. Лучше бы вы сами купили лицензионный диск и посмотрели.
Фильм начинается с того, кролики, ха-ха-ха, что к актрисе (Лора Дерн) заходит в гости странная пожилая соседка польского происхождения (Грэйс Забриски) и в разговоре проявляет странную и страшную осведомленность о том, кролики, ха-ха-ха, что актриса завтра получит роль в некоем фильме, а также о некоторых мелочах, кои произойдут с актрисой в будущем. При этом, кролики, ха-ха-ха, бабуся грязно сквернословит.
На следующий день актриса, ха-ха-ха, действительно получает роль, в которой ей потребуется грязно сквернословить. По этому, кролики, сквернословию, ха-ха-ха, можно "отделять" игру актрисы в фильме персонажа Айронса в фильме, кролики, ха-ха-ха, Линча, от ее же, актрисы, бреда. Сама актриса игру в кино и свой же бред перестает различать. Съехала она оттого, что, кролики, ха-ха-ха, ее поначалу испугала старушка, а потом и режиссер (Айронс) и его помощник (Гарри Дин Стэнтон). Они сказали, что кролики, ха-ха-ха, фильм, который они будут снимать, римейк так и не снятого поляками фильма, сценарий которого считается проклятым, кролики, ха-ха-ха, цыганами. В этом сценарии "что-то такое есть". Оба исполнителя главных ролей в польской версии, ха-ха-ха, страшно сдохли. Актрисе с актером доведется играть любовников, изменяющих, кролики, своим мужу и жене. Актрису и актера вызвали на ток-шоу и противная, кролики, ха-ха-ха, ведущая своими скабрезностями добавила стрессу персонажу Лоры Дерн. В общем, кролики, ха-ха-ха, тетка свихнулась и стала бредить, при этом снимаясь в кино и не осознавая этого, вернее, воспринимая как часть своего бреда, отчего, кролики, ха-ха-ха, сыграла очень здорово. Адюльтерные отношения своего и актера (Теру) персонажей на съемочной площадке она, кролики, путает с реальными якобы адюльтерными отношениями между нею и актером; сцены и персонажи массовки из кино (проститутки, скажем) присутствуют для нее и в "реальности", только гротескнее и страшнее. К тому же ее "я" постоянно, кролики, обменивается с "я" польской актрисы из прошлого — точно такие же сцены, что, ха-ха-ха, пережила в своем бреду (или же на съемочной площадке) эта актриса, переживает в Польше прошлого, видимо, при съемках оригинала фильма, польская актриса, кролики, которая, ха-ха-ха,возможно, в свое время, при съемках фильма, переживала такой же, ха-ха-ха, психоз да еще и видела будущее, "эти видения" актрисы наших дней (персонаж Лоры Дерн), в телевизоре, который ничего кроме помех не показывал. В конце можно подумать, что эта, кролики, польская актриса, игравшая ту же роль параноирующей адюльтерщицы, что и, ха-ха-ха, актриса (Лора Дерн), и есть та осведомленная старушка (Грэйс Забриски), пришедшая к актрисе в начале фильма — она все будущее видела в прошлом ее, ха-ха-ха, актрисы глазами в телевизоре, который показывал помехи. Но, скорее, всего, конечно же, никто ни с кем никакими "я" не обменивался, а все это был психоз актрисы, запуганной старушкой, фильмоделами и тэдэ, да к тому же насмотревшейся короткометражек Линча про Кроликов, ха-ха-ха, и фильма Маллхоланд драйв — в конце, когда титры, мы видим актрису Херринг из Маллхолланд Драйв, которая играет себя, которая, ха-ха-ха, озвучивала одного из кроликов, как и ее партнерша по Маллхоланд Драйв Уоттс, которая озвучивала одного из кроликов. Впрочем, там же мы видим ту девушку с дыркой в стенке влагалища и обезьянкой, о которой рассказывает японка — персонаж фильма персонажа Джереми Айронса, в котором, кролики, в бреду играла актриса, которую великолепно, ха-ха-ха, сыграла Лора Дерн в фильме Дэвида Линча "ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ" — фильме, кролики, о неописуемом внутреннем мире впавшей в психоз женщины, которая, возможно, даже и не бредила, а действительно, кролики, ха-ха-ха, попала в такую ситуацию когда кинороль, прошлое, будущее и параллельные миры смешались в иррационально-последовательный лабиринт, привидевшийся режиссеру Дэвиду Линчу и экранизированный персонажем Джереми Айронса в фильме Дэвида Линча, в котором и сыграла актриса, которую сыграла Лора Дерн. Ха-ха-ха. Как Лора Дерн не сошла с ума — не знаю. Ха-ха-ха! Кролики! Блядские, мать их, сраные кролики! Я посмотрел это кино, выключил телек, а они там остались! У вас они тоже остались? Как же мне теперь телек смотреть? Мне ведь, ха-ха-ха, надо еще несколько фильмов для Экранки отрецать для позапрошлого завтрашнего варшавского выпуска. А там — кролики! Завтра их там не было, я прекрасно это помню! Ха-ха-ха.
Токио. Десять лет назад. Комната с красными занавесками.
- Добрый день, мистер Линч! Зовите меня Мистер Накатоми. Короткий обмен рукопожатиями, после которого хозяин почти отбегает в сторону. Отбегает и начинает нерно ходить вокруг своего гостя кругами, словно оценивая его осанку. - Наверное, бесмысленно говорить, мистер Линч, о том, что я один из самых преданных ваших фанатов. Я слежу за вашим творчеством на протяжении более двух десятилетий и ужасно этому рад.
Обстановка кабинета и в самом деле говорит о хозяине больше его собственных слов. Бесконечные красные портьеры, потемневшая от времени кислородная маска рядом с коллекцией харконеннского оружия, блестящий саксофон и портерт хозяина в обнимку с молодым Кайлом Маклохлиным. - Но наша сегодняшняя встреча является последствием не только моего увлечения, но также целого ряда объективных причин. Дело в том, что мы давно считаем вас одним из нас, мистер Линч. Парни поняли это очень давно. Сразу же когда увидели в “Туину Пикусу” человека без двух пальцев на правой руке. Они догадались, что это сериал про якудза и то, что вы уважаете наш кодекс.
Гость громко хмыкнул. Он делал это каждый раз, когда слышал гипотезы о смысле своего творчества. - Я хотел сразу перейти к делу, мисмтер Линч, но мне кажется, что вы меня просто не поймете. Мне кажется, что наш деловой разговор следует начать с одной старой истории. Я обычно рассказываю ее каждому, с кем мне предстоит иметь дело. Накатоми сделал паузу.
- Маленький мальчик пошел поиграть на улицу. Он открыл дверь и увидел мир. Выйдя за дверь, он создал Отражение. Родилось зло. Зло родилось и пошло вслед за мальчиком. - Простите, а что это? - Старая притча. Есть другой вариант. Маленькая девочка пошла пограть на улицу и заблудилась на рыночной площади. Словно родилась лишь наполовину. Не на самой площади, а на аллее за площадью. Это дорога к дворцу… но вы об этом, похоже, не помните. Забывчивость — это случается с каждым. - Да, у меня последнее время проблемы с памятью. - Мы знаем об этом. Собственно, с этим и будет связано наше деловое предложение… У вас рак мозга. Можете даже не отрицать это. В верхнем ящике стола лежит стопка ваших рентгенов за последний год. Если верите, то можете проверить, мистер Линч. Мы можем помочь вам избавиться от вашей болезни. Навсгда избавиться. У нас есть для этого все возможности, которые дают стопроцентную гарантию исцеления. Накатоми оценивающе оглядел своего собеседника. Было видно, что он доволен произведенным эффектом. - Но только подобное исцеление очень дорого стоит. И мы надеемся на понимание с вашей стороны.
Накатоми подошел к столу и сам открыл верхний ящик. - Вы получаете ваше прежнее здоровье, а также невероятный шанс для того, чтобы реализовать себя как художника и автора. С новой силой и на новом поприще. Вы всегда любили провокации, и мы предлагаем вам самую большую провокацию за историю кино. В голосе Накатоми появились пафосные нотки. - Вы знаете, что великое японское кино находится в состоянии глубокого кризиса, из которого его не может спасти даже массированное вложение капитала. Мы считаем, что это может сделать один человек. Может и сделает, и этот человек — вы. При этом мы предлагаем вам не просто возродить японское кино и еще и сделать это анонимно. Анонимно, но с полной свободой действий. Одним словом, отныне мы будем лечить вас от недуга, а вы будете снимать для нас фильмы. - Это шантаж? - Это может показаться шантажом, но на самом деле это изощренная игра. Игра, которую могут достойно оценить только такие люди как мы с вами. - И как срегирует на это общественность? - Никак. Вы будете отныне работать под псевдонимом или даже под несколькими псевдонимами. Или можно даже поступить лучше. Мы подберем вам человека, и вы с ним поменяетесь ролями. Вы будете выпускать фильмы под его именем, а он под вашими. Каково? Представьте только себе реакцию критиков? Это же великолепно. - У вас есть реальные кандидатуры? - Пока нет, но это несложно исправить. Взять для примера того молодого порнографа Хидео Наката, который должен мне денег. Почему бы не поменяться ролями именно с ним? - Это убьет мою карьеру. - Вы уверены? Наката, для примера, снимает сейчас фильм про стареюшего фермера с Окинавы, который садится однажды на свою газонокосилку и отправляется на ней к умирающему брату в Канто. Представьте, каково будет кинокритикам, когда они увидят эту картину на большом экране. Ее только надо будет переснять с американскими актерами и выпустить под лейблом “Дисней” — тогда это будет настоящая бомба. - В этом есть любопытное зерно, но любая шутка хороша только тогда, когда она заканчивается. - Любая шутка когда-нибудь заканчивается, но вы слишком торопите события. Вы не хотите поверить в то, что новая игра может вам и в самом деле понравится. - А что предстоит мне снимать? - Да что-угодно. У меня целая стопка сценариев, и вы можете выбрать из нее любой. Выбрать и даже переписать.
Накатоми вытащил из второго ящика стопку сценариев и аккуратно сложил их на стол. - Взять для примера вот этот. Он называется “Кольцо”. Девушку убили в день ее свадьбы, изнасиловали, засунули ей обручальное кольцо во влагалище, а потом сбросили в колодец. Но она типа выжила и стала мстить своим убийцам. Каждый из них за сутки до смерти получал видеокассету, на которой было видно какое-то кольцо и яркий свет в конце мокрого темного туннеля. - Какая-то чернуха, — откомментировал Линч своего собеседника, — тогда для полного трэша девушка должная вылезать из телевизора и ползать на четверенках по комнате. Накатоми посмотрел на режиссера с уважением. - Великий человек говорит великие вещи даже когда просто шутит. Телевизор и четвереньки и в самом деле можно оставить в сценарии. После этих слов Линч сразу заткнулся и предпочел самому взяться за выбор сценариев. К его великому разочарованию все они были на японском. - А вот это про что? - Этот сценарий неазывается “Темная вода”. Там мать-одиночка переезжает с дочерью в новую квартиру, а в квартире с потолка капает вода. Женщина вызывает сантехника, но он ее насилует, и она его убивает. Потом женщина приглашает второго сантехника, но ситуация снова повторяется. Линч снова хмыкнул. - Теперь я и сам вижу, что японское кино надо спасать. Демонстративно собрал все сценарии в одну охапку. - Когда начинаем лечение?
Канны. Десять лет спустя.
Линч и Наката встретились в очередной раз в мужском туалете кинозала “Цезарь”. Наката был со своей ассистенткой, а Линч с отрядом телохранителей из десяти человек. На Линче в этот вечер была яркая цветастая рубаха, белые брюки и темные очки в золотой оправе. Выглядел он просто великолепно, а голова татуированного змея вилась вокруг его запястья словно живая. - Я наконец посмотрел твой Малхолланд, — сказал Линч Накате, — знаешь, мне совершенно не понравилось. По моему ты слишком сильно пытаешься меня копировать. Еще одна такая хуйня, и тебя найдут на дороге у Лас-Вентураса с перерезанным горлом. Ты этого не боишься? Наката был бледен, но спокоен. - Последнее время я ничего не боюсь. У меня кризис. Я совершенно не знаю про что снимать фильмы. Я заметил. Я уже посмотрел “Империю”. Блин, это же римейк твоего дебютного фильма. Парень, тебе уже давно пора учиться читать. Вокруг тебя большой и яркий мир. В нем столько интересной и шальной ерунды, что было бы глупо обижаться на отсутствие сюжетов. Возьми какой-нибудь комикс и сними по нему большое и дорогое кино. Обещаю, что ты срубишь на этом реальное бабло. Представь себе один только рекламный слоган. СУПЕРМЕН ДЭВИДА ЛИНЧА.
Наката тяжело вздохнул. - Я совершенно разучился работать. - Я это прекрасно знаю. Я уже говорил тебе, что видел твою гребаную “Империю”. Линч ободряюще хлопнул коллегу по плечу. - Бери пример с меня. Знаешь, что я сейчас делаю. Я снимаю фильм по аниме “Дэз Нот” и мне это чертовски нравится.
В дверь туалета стали стучать. Один из телохранов открыл дверь. На пороге стоял один из менеджеров. - Мистер Линч, картина подходит к концу. Журналисты ждут вас на пресс-конференции. Линч еще раз хлопнул Накату по плечу, потом, пряча змениую голову, застегнул запонку на левой манжете Мне пора, Хидео. Полтора часа придется теперь говорить о том, какое “Империя” забубенное кино. Пожелай мне удачи, брат. Дверь хлопнула. В опустевшем туалете повисла тишина.
Фанаты Дэвида Линча, к которым я отношу и себя, ждали новый фильм с нетерпением. Обещанного, говорят, три года ждут. Но Линч же не "такой, как все", — он заставил ждать три по два. Получился "Малхолланд Драйв 2" по 3, если рассматривать сюрреалистическую "Внутреннюю империю" как фильм о расстроении потока сознания главной героини. Героиня фильма, молодая симпатичная герла — польская иммигрантка. Она приехала в Америку, чтобы завоевать Голливуд. Но розовые мечты разбиваются о реальность. Вместо того, чтобы блистать на экране, она совокупляется в номере захудалого отеля с каким-то человеком, представляющим собой полную посредственность (у него в кадре размыто лицо, то есть, на его месте может быть любой другой среднестатистический чувак). В одиночестве герла возвращается домой и садится перед экраном телевизора. На протяжении трех часов втыкает в очередной дурацкий телесериал. Она смотрит убогий ситком, в котором "смешные" моменты обозначаются закадровым смехом (причем смеются тогда, когда женщина-кролик открывает рот и голоском кинозвезды Наоми Уоттс несет какую-то чепуху). В представлении герлы, телесериал — это убогое зрелище для убогих зрителей, чей интеллект недалеко ушел от кроличьего. Собственно, американская цивилизация — это цивилизация кроликов, особенно учитывая то, что главным героем национальных сказок является братец Кролик. А также Багз Банни. 
Герла пребывает в страшной депрессии. Глубинная суть телесериала как явления массовой культуры, преломленная в ее сознании, не единственное, что хочет показать Дэвид Линч. ВидЕние или вИдение телесериала герлой перемежаются ее галлюцинациями, мечтами и фантазиями, в которых фигурирует непосредственно она сама. Герла все-таки считает себя актрисой не телевизионного уровня, ее мечта — большое кино. В своих мечтах она представляет себя состоявшейся актрисой. При этом, из-за наличия огромного числа комплексов она воображает себя старой уродиной (Лаурой Дерн). Хаотический ход мыслей герлы смешивает воедино три сюжетные линии фильма. Одна, основанная на воспоминаниях, — какие-то тёрки с соотечественниками. Вторая, основанная на "реальности" — убогое и злое существование на задворках не принявшей тебя страны, третья — мечты об актерской карьере и съемках в интересном фильме. Поскольку герла так и не пробилась в кинематограф, Голливуд остается для нее волшебным и таинственным местом. Съемки "фильма", в котором она "участвует", сопровождают мистические события. Подсознание сплинующей герлы наделяет эти воображаемые мистические события зловещим смыслом. 
