Награды:
2001 — зрительский приз (Международный фесиваль кино в Люксембурге) 2000 — лучший фильм (Фестиваль комедии в Монреале); 2000 — лучшие спецэффекты (Роберт Фестиваль, Копенгаген) .
Интересные факты о фильме:
Фильм снят по реальным событиям. Второй фильм Ольсена — "Old men in new cars" — является его приквелом.Версия для печати
В кафе "Парадиз" по разные стороны барной стойки уютно расположились новичок-бармен и старикан в гавайской рубашке с замашками киллера на пенсии. Они общаются на английском. Гавайский старикан только что прибыл из Америки, куда летал по делу, и теперь спокойно и занятно рассказывает бармену историю об Арвиде, который вскоре должен прибыть в "Парадиз" для встречи с ним, хоть пока об этом и не знает. А история эта такая.
Арвид уныло просыпается в 6:43. Уже само время его пробуждения наводит тоску, так что не удивительно, почему проснувшаяся рядом блондинка немедленно выбирается на кухню следом за ним, закуривает и устраивает скандал. Скандал на тему "Все твои деньги — мои, дебил", потому что наш герой потратил последние 800 марок на благотворительность. Арвид виновато улыбается, ему хочется, чтобы все наладилось. У Арвида кривоватое и туповатое, добродушное лицо ребенка-бройлера. Арвид — офисный планктон, и идет на работу в банк, где неожиданно для себя совершает вдруг удивительный, странный, волнительный и жуткий поступок: посреди рабочего дня огревает злобного грабителя случайно оказавшейся в руках теннисной ракеткой, да так, что того в бессознанке увозят прямиком в тюрячку, а Арвиду дают наградной двухнедельный отпуск.
Арвид летит с цветами домой, чтобы упаковать злобную Ханну и отвезти ее в Париж для чудесного примирения, однако дома обнаруживает полное отсутствие мебели, груды надкусанных бутербродов повсюду и перекосоебленную надпись во всю стену на чистом датском языке: "Плевать на тебя, Арвид". Да еще и подружка пришибленного грабителя ворвалась, рыдая, и сообщила, что теперь из-за Арвида они с чуваком не добыли бабла на искусственное оплодотворение и не смогут завести бамбино. Ни на минуту не забываем, что Арвид — большой интеллигентный ребенок с тупой дружелюбной улыбкой, впервые совершивший успешный опыт агрессивного вмешательства в чужие планы. И теперь добродушие Арвида, граничащее с идиотизмом, требует вернуть всё как было, с чем он и обращается к давно было забытому, дюжину лет невиданному Старшему Брату Гаральду.
Более странную кухню с более странным персоналом, чем та, которую держит Гаральд, трудно себе представить. Его веселые поварята жизнерадостно курят над разделочными досками, рубя овощи, в его рефрижераторной комнате между висящими на крюках тушами хранится ящик с тротилом, а его придурковатый посудомойщик — ни кто иной, как брат главаря польской мафии. Сам же Гаральд источает такое суровое спокойствие, что хочется, как восхищенному каннибалу, съесть его сердце. И этому человеку дурачок Арвид с нежной улыбкой сообщает, что он хочет отдать уцелевшие при неудачном ограблении банковские деньги несчастной подружке вора, для чего следует немедленно, сейчас же, помочь ему обнести-таки собственный банк…
Субъект и субъективность — это то, что воспевается и выпячивается европейским кино. Не зря я говорила, что европейский фильм легко узнать по кривозубости и неголливудской косорылости актеров. Теперь же могу добавить, что и вообще картины, снимаемые в княжествах Европы, обладают такой удивительной кривизной за счет особого взгляда на проявления индивидуальности, что их можно сравнить разве только с чистой правдой, которая всегда выглядит неправдоподобнее лжи. Думаю, успех Криминального Чтива состоялся именно за счет мастерски подобранных черт европейскости. Вот и в нашей лёгонькой киношке, ко всеобщему удивлению, Гаральд не только не посылает Арвида нахуй, но с удивительным энтузиазмом и при участии всей команды стремится задорно и в кратчайшие сроки выполнить любую очередную чушь, которая взбредает младшему брату в его блаженную башку. Попутно прибирая в кильватере трупы. Никто и не ожидал, что в лице Арвида странная и легкая на подъем компания приобретет столь креативное звено, что им некогда станет и к зеленщику поехать.
Терпеливый и очень догадливый читатель может спросить меня: Юля, а что там за стариканы-то в кафе сидят? Находка режиссера, что ли? Типа как в "Чем заняться мертвецу в Денвере"? А почему тогда этот, в гавайской рубашке, умудряется так подробно рассказывать о событиях, которые происходили и еще происходят в совершенно других местах и с людьми, которые его не знают? Запутка объяснится в финале, и там же все увидят еще одно подтверждение занимающей меня кухонной теории об усугубленной субъективности европейского кино. И еще чуть-чуть лирики: мне кажется, когда бабушка Европа рассказывает плохо, получается важно, но скучно — вроде съездов КПСС и апрельских тезисов. А когда разойдется и раскочегарится, выходит историйка марсиански обворожительной, страшненькой и смешной — как сама жизнь. Поэтому "В Китае едят собак" (в нашем прокате "Быстрые стволы") к просмотру рекомендуется, и будь проклят тот день, когда он попадет вам в руки, если с тех пор в ваш обиход не войдут фразы "Это же вольво!" и "Мы же повара!"
