В главных ролях: Виктория Форке, Виктория Абриль, Питер Койот, Алекс Казановас. В ролях: Росси де Пальма, Хесус Бонилла, Анабель Алонсо, Бибиана Фернандес и другие.
Награды: Лучший фильм по мнению зрителей (Sant Jordi Awards) Лучшая актриса — Вероника Форке ("Гойя"; Fotogramas de Plata; Premios ACE) Лучшая актриса второго плана — Росси де Пальма (Premios ACE).
Интересные факты о фильме:
London Underground запретил постер фильма на котором Виктория Абриль щеголяла в садомазо-наряде от Жана-Поля Готье и с накладными грудями.Версия для печати
Сладкая N. сказала мне, что может по одному кадру, — по цветам, композиции, планам, — узнать Альмодовара. Ну, не по одному, а по нескольким, сказала Сладкая N. По нескольким-то точно. Особенно цвета, таких цветов, как у Альмодовара, мало у кого есть.
Я над ней, конечно, посмеялся. Но она и на самом деле узнала. Правда, она уже знала, что это Альмодовар.
Но вообще кадры действительно классические. И классные. Удивительно, что кино снято в девяносто четвертом. По мои ощущениям его можно было снять лет сорок назад. Со свойственным мне отсутствием всякой музыкальной культуры я бы подумал, что это какой-нибудь Феллини.
На ту же временную метку указывает и то, что Альмодовар тут совершенно явно стебется над фильмами жанра "мондо", первым из которых был Mondo Cane, фильм шиисят второго года. Фильмы жанра "Мондо" — это примерно как газета "Твой день", или "Комсомольская правда", или "Московский комсомолец", эксплуатирующие нездоровый интерес читателя к необычным таким вещичкам, любопытственным: сексу, смерти, телевидению, деньгам, знаменитостям, сумасшествию и т.д. В кадре мелькает телевизор, в котором мелькает телепрограмма, в которой мелькает Андреа Шрам, одетая иногда даже и так, что видно футляр в виде накладных сисек от Готье (это эрос). Андреа Шрам постоянно рассказывает о смерти, мазохистах, сбежавших из тюрьмы убийцах и т.д. (а это танатос). Так, как она об этом рассказывает, — весь этот стиль, многозначительные паузы, таинственный голос, как будто бы нагнетающий напряжение, — и есть мондо, и мондо часто (но не обязательно) является мокьюментари, т.е. mock documentary, псевдо-документальным фильмом. Программа Андреы Шрам также часто (но не всегда) мокьюментари.
Но фильм вообще не об этом. Фильм вообще об эросе и танатосе, или, даже вернее, о том, как эрос побеждает танатос. Любов побеждает смерть, эта вещь посильнее Фауста Гете будет (в общем, это опять, наверно, спойлер). Любовь, победивши смерть, уходит на поиски нового объекта, который нужно опять от чего-нибудь спасти, да вот хотя бы сделать так, чтоб этот новый объект не опоздал на свадьбу; без него, без этого объекта, не состоится некая свадьба, а свадьба — это, собственно, опять эрос, то есть любовь спешит на помощь сама себе. Ну и психоанализ тут, естественно.
Главная героиня фильма — некая нарицательная венера, по которой сохнут (или по крайней мере были с ней духовно близки) почти все остальные невторостепенные персонажи: служанка-лесбиянка, Пабло-порноактер, отчим-писатель и пасынок-фотограф. У каждого из них помимо названных функций (лесбиянка, Пабло, писатель, фотограф) есть другие, ну вот, например: его жена, вор, повар, ее любовник. Эти функции тут раскрывать не стоит; одной из фишек фильма является, что все раз за разом выясняется, не постепенно, а маленькими скачками. Это как будто скользишь вниз, пытаясь удержаться руками за гладкое стекло, и скатываешься маленькими такими скачками, даже содроганиями: если эта метафора непонятна, то дальше объяснять бесполезно. Проведите пальцем по мокрому стеклу, сильно нажимая на него.
Раз есть нарицательная венера, эрос — должен быть и нарицательный марс, танатос, к которому тянутся почти все женские персонажи. И он есть, этот зловещий марс! И к нему действительно тянутся, чувствуя его мрачную мужественность, наверно. С удовольствием озвучу его имя, тут нет никакого секрета: его зовут Койот, и, как любой койот, он, конечно же, трикстер. Не совсем трикстер (потому что фильм не американский), но наименее социальный из всех персонажей.
Раз есть эрос и танатос, то почему бы не быть и психоанализу, и психоаналитику, как бы стоящему над схваткой эроса и танатоса, хладнокровно наблюдающему за нею, словно рефери на ринге, поднимающий руку победителя и объясняющий пациенту, внутри которого происходит эта схватка (эроса и танатоса, напоминаю), кто победил. И он есть, этот хладнокровный психоаналитик! Это упомянутая Андреа Шрам, ведущая программу про эрос и танатос, как бы транслирующая зрителю схватку из глубин его подсознания. И все это внутри фильма. По сценарию Андреа Шрам женщина, но это даже не недоразумение, это совершенно неважно, это всё потому, что должен же быть герой либо женщиной, либо мужчиной, третьего не дано — хотя режиссер и пытается (надо в очередной раз воздать ему должное), пытается придумать третий пол — и почти весь фильм Андреа Шрам ходит в костюме некоего бесполого инопланетянина.
Рефери схватки губит то, что он не полностью все-таки беспристрастен. У него тоже есть своя ахиллесова пятка, своя страсть, не относящаяся ни к эросу, ни к танатосу, эта страсть — съемки документального кино, кино в жанре "Мондо". Из-за этой страсти Андреа Шрам один раз теряет самообладание, что приводит к роковым для нее последствиям. Хорошо, кстати, показан этот момент потери самообладания, вообще роль некоего бесполого инопланетянина кажется мне довольно простой, что тут ни говори, но этот единственный сложный момент Виктория Абрил сыграла отлично. Я прямо даже понял, что она потеряла самообладание.
Лично я при просмотре героям особо не сочувствовал. Большой лжи в этом фильме нет, в отличие от фильма Терри Гиллиама, но мир, построенный Альмодоваром, хотя внутренней противоречивости я в нем не вижу, кажется мне не очень естественным; от этой неестественности и герои как будто бы не очень настоящие; впрочем, возможно мне так показалось либо из-за мелькания кадров в начале (современность — история), либо из-за общего ощущения абсурда.
В остальном, помимо классных кадров в этом фильме классное: Испания; диалоги в стиле Гринуэя (в начале фильма абсурдное интервью отчима-писателя с полунеграмотной старушкой); позитивное ощущение жизни, несмотря ни на что; съемки того, что не полагалось бы видет лишним людям, как у Антониони; исполнительница роли Кики (Вероника Форке); тема раскрытия сисек (как у Русса Майера); ты, читатель!; эпизод, когда пасынок-фотограф трахается с нарицательной венерой и то и дело просит остановиться, чтобы снять на поляроид какой-нибудь особенно удачный кадр, а когда половой акт не доводится до завершения, венера утешает его тем, что зато он сделал много хороших снимков (по-моему, очень смешно); я, автор; и, конечно же, Сладкая N.
P.S. Обязательно посмотрите сайт газеты "Твой день". На самом деле можно понять, что такое mondo. Любой выпуск. Я посмотрел только что, и основные темы таковы: "Чулпан Хаматова Покидает супершоу "Ледниковый период"; "Лицо ненависти: Шокирующие подробности о 21-летнем террористе"; "Дроздова перестала кормить ребенка грудью"; "Абдулов чуть не утонул на рыбалке". Чтоб не отстать от жизни, нужно читать эту газету!
Забавное кино эта ваша "кика". Начавшись, как муторная и невнятная альмодоваровская хуйня, оно постепенно трансформировалось в довольно приличную по качеству комедию абсурда, а затем, без паузы — в классический триллер на стыке викторианского детектива и ловли серийного убийцы, после чего опять скатилось в невнятную альмодоваровскую хуйню. Без сомнения, я не пожалел потраченного не него времени, и, если узнаю о том, что Альмодовар снял ещё что-нибудь в той же манере, вполне возможно, посмотрю. Однако пересматривать фильм не буду, и рекомендовать другим — пожалуй, не буду тоже.
Собственно, мои претензии к испанскому кино (и Альмодовару, как его наиболее яркому представителю) со времён "Капитана Алатристе" не изменились.
Во-первых, испанское кино перегружено лишними персонажами и сюжетными ответвлениями. Альмодовар пытается сделать кино "обо всём сразу", налепив всех вкусностей (с его точки зрения), какие у него есть в холодильника, и в итоге получается по кусочку солёного огурца, кефира и торта — смешанные в блендере. Куча каких-то непонятных подробностей, второстепенных персонажей, типа чьих-то подруг или любовниц, и масса деталей, которые пидарасу Альмодовару, вероятно, кажутся "просто милыми" — и ему не приходит в голову, что зритель будет чесать у себя в затылке, и думать "а при чём тут это?"
Во-вторых, при общем распиздяйском настроении, думаю, многим зрителям придётся делать над собой усилие, чтобы уловить, что из чего и за чем следует. Абсолютно кашеобразная "временная линия", пестрящая перелётами вперёд/назад/куда-то-вбок снова выдаёт в очередном испанце стремление сделать эпос "о времени и людях", в который он, едва ли не искусственными методами, пытается вставить какой-то внутренний стержень в виде детективного сюжета. Ведь, положа руку на сердце, преступление в фильме очевидно с первой сцены, и подозреваемый в его совершении только один. То есть главный вопрос фильма не в том, "кто убил", или "что случилось", а в том "какой жанр", и "будут ли стрелять эти ружья на стенах, или они здесь просто для красоты, как милые детали, развешанные пидарасом Альмодоваром?".
И, в-третьих, опять музыка. С ней беда. Не такая беда, как в "Капитане Алатристе", действие которого вообще в похоронной тишине происходит, но беда. Самые запоминающиеся музыкальные моменты — это когда в фильме по сюжету играет пластинка, и один из персонажей ей подпевает, и когда персонаж в фильме смотрит фильм, и в нём играет музыка. И то и то хорошо — но исключительно недостаточно. Целый ряд "типа саспенсных сцен" происходит в почти полной тишине.
Единственный ракурс, который позволяет поставить фильму положительную оценку — это предположение о том, что Альмодовар хотел сделать кино об эдаком "второстепенном персонаже" американского триллера, судьбой которого обычно никто не интересуется. Обычно такой персонаж женщина, и обычно в кадре он не более чем ассистирует одному из главных героев (героинь), которые чего-то делают, занимаются сексом, фотографируя себя при этом, насилуют, берут интервью у пострадавших, и т.д. А вот на этого второстепенного персонажа всем плевать, как будто он элемент декора, часть интерьера, или какая-то другая мебель. А между тем он живой, обладает чуйствами и мыслЯми, и вообще шевелится. Вот это шевеление нам и показал Альмодовар, который традиционно сочувствует сирым и убогим. И с этой точки зрения фильм становится весьма интересен.
В остальном же — неплохой, но не заслуживающий особых похвал, киноэксперимент по смешению жанров, и вообще "Альмодовара, снимающего жанровое кино".
Типичный фееричный фильм, о котором сложно что-то написать. Напишешь "про что", не смотревшим кино читателям покажется, будто тыщу раз подобное видели, потому что чем отличается выдающийся фильм от плохого или посредственного? И в первом, и во втором, и в третьем случае — заурядное "про что", озаурядившееся еще до нашей эры, но в каждом случае разная подача материала — "как". Причем, это "как" в "первом случае" настолько затейливо презентуется средствами кинематографическими, что на словах это никак не передать, ибо если бы это было возможно, не возникло бы никакого кинематографа. Можно, конечно, дотошно описать, но зачем тратить время на новеллизацию, кому это надо? Можно понаписывать всякой ахинеи, всякого шизоанализа или бэкграунда — но за 14 лет уже понаписывали все, что можно и кому интересно уже прочитали. Во всяческих отзывах рецензенты, зрители и тупо выражали неприязнь к фильму из-за "веселого изнасилования", и тонко восторгались тем, как здорово сия сцена характеризует менталитет католических южан. Можно еще всяких таких примеров привести, но, опять же, к чему этот дайджест?
Многие не любят фильмы Альмодовара настолько, что последний произнесенный ими слог его фамилии перерастает в рвотный спазм. Однако "Кика" стоит особняком в его творчестве и не исключено, что сие кинцо этим щепетильным людям понравится.
Сейчас, во время повторного просмотра этого фильма (спустя лет эдак 12), я восторгался не меньше, чем и тогда, несмотря на "неновизну восприятия" и кучу всякого просмотренного за это время не менее сногсшибательного киноматерьяла, включая всякие там "Криминальные чтива" и прочую кустурицу.
Но фильм вообще не об этом. Фильм вообще об эросе и танатосе, или, даже вернее, о том, как эрос побеждает танатос. Любов побеждает смерть, эта вещь посильнее Фауста Гете будет (в общем, это опять, наверно, спойлер). Любовь, победивши смерть, уходит на поиски нового объекта, который нужно опять от чего-нибудь спасти, да вот хотя бы сделать так, чтоб этот новый объект не опоздал на свадьбу; без него, без этого объекта, не состоится некая свадьба, а свадьба — это, собственно, опять эрос, то есть любовь спешит на помощь сама себе. Ну и психоанализ тут, естественно.
