Сегодня в Кино/разделочной два фильма с Эдвардом Нортоном — "Иллюзионист", премьера которого состоялась на минувшей неделе, и прошлогодний вестерн "Это случилось в долине" (две совершенно разноплановые актерские работы). В рубрике "Избранное" хотим обратить ваше внимание на творчество австралийца Питера Уира и культового режиссера Дэвида Линча. А также много разного в разделе "Разное": от японского трэша в исполнении Такаши Миике до классического фильма Уильяма Уайлера "Детский час".
Феликс Зилич: убей свой Playstation: Крупным планом лицо Тины. Она прицениваетсяТина: "А тот парень вполне неплох".Крупным планом лицо Кристи.Она кивает в знак согласия. Кристи: "Да. Второй, кстати, тоже хорош".Крупным планом лицо Касуми. Мы понимаем, что оптимизма своих подруг она явно не разделяет.Касуми: "Мда? А как вам, девушки, остальные триста?"Камера делает облет на 180 градусов, и мы видим толпу красных ниндзя, которые с диким воплями и шашками наголо, бегут навстречу трем героиням.Это финал фильма, а начало у него, разумеется, совсем иное. Девушка-ниндзя Касуми узнает о том, что ее брат отправился участвовать в элитном бойцовском турнрие “DOA” и был по официальной версии убит на нем одним из русских бойцов. Не желая верить в его гибель, Касуми решает сама отправиться на этот турнир и узнать правду о случившемся.
Феликс Зилич: тюремный гарпастум: Фильм андердогов для андердогов и про андердогов.Режиссер Фил Жуану не снимал ничего уже семь лет, поэтому эта работа должна была доказать продюсерам его полную профпригодность. Для актера Дуэйна “Скалы” Джонсона эта работа тоже была серьезным вызовом. Будучи не в состоянии избавиться от своих актерских комплексов, он видел в этом проекте прекрасный шанс для того, чтобы проявить свой недюжинный актерский талант. Для работавшей со Скалой и Жуану толпы негров фильм тоже был вызовом. Потому что для нормального негра любая работа — это вызов и удобный повод для того, чтобы кинуть понты. Ну и еще потому что они — банда.Скала играет в фильме работника колонии для трудных подростков, который решает создать из своих подопечных профессиональную футбольную команду.
Владимир Гордеев: Новая последняя волна: Как-то раз, глухой ночью, я засыпал, почти победив сон. Мы с ним боролись за зрелище. Сон, как явление природное, пытался вырвать из тисков моей воли иллюзии, спродуцированные человеком. Вернее даже сказать, целой командой. Командой энтузиастов и злоумышленников, талантивых австралийских постановщиков во главе с Питером Уиром. Да, сейчас я буду восхищаться филемом Питера Уира "Последняя волна", который опрокидывает зрителя в мир дикий и магический, за которым человек может только наблюдать, но управлять им — никогда.
Картинка ярко зарешечена неким стандартом, установленным Расселом Бойдом и Питером Уиром. Сам глянец во плоти. Но сквозь весь фильм сочится вода. Иногда она обращается в град и забивает крышу провинциальной школы насмерть.
Владимир Гордеев: Красавицо и чудовище в одном флаконе: "Я не слон! Я не слон! Я человек!" (с)
Это самый проникновенный и самый человечный фильм Дэвида Линча. Возможно, самый светлый и оптимистичный, несмотря на выбранную — и выбранную правильно — мрачно-печальную интонацию. Если вспомнить фильмы Линча, снятые после "Человека-слона", то без труда можно заметить: мировоззрение режиссера дало крен ровно на 180 градусов. Внешняя, тонкая, придуманная самими же людьми оболочка скрывает под собой тотальное гниение, словно бы вера в Бога, сомнительно-безупречного, оборачивается (когда человек доходит до истины) крикливой верой и поклонением Дьяволу, ущербному и сильному, ущербность которого монолитна и охватывает всё и вся. В "Человеке-слоне" все с точностью до наоборот. За уродливой, вызывающей ужас оболочкой, прячется чуткая, ранимая душа.
Владимир Гордеев: Рецензия на фильм "Прогулка": Мое знакомство с творчеством Алексея Учителя долго не могло состояться. Казалась мне подозрительной и даже пугающей активность данного режиссера на поприще кинодела. Ну откуда он с такой завидной регулярностью разыскивает деньги на съемки чего-то непонятного, именуемого зачастую стремноватым словом артхаус — че-то там про космос, но не фантастика, какие-то предчувствия, но не мистический триллер? Да еще и молодой режиссерской поросли средствА раздает, открыв свою студию… А было у меня и такое мнение, Бог его знает откуда взявшееся, будто бы Учитель снимает непопулисткое говно, которое в силу своей непонятности обращается в глазах неискушенного кенозрителя в конфетку, имеющую массу вкусовых оттенков, в смысле, трактовок.
И вот на днях я все же посмотрел "Прогулку", которую, насколько я помню, три года назад именовали попыткой (и даже вроде успешной) воссоздать атмосферу старой картины "Я шагаю по Москве". История, а вернее, не история, а риал-тайм приключение, да и не приключение, а похождение по Петербургу трех младых людей — пышной девушки Оли и двух друзей-пацанов, которые именно этим летним днем с ней и знакомятся.
Владимир Гордеев: Рецензия на фильм "Делламорте Делламоре": Зомби-фильм, фильм-комикс, черная комедия, мелодрама в итальянских соплях длиною со спагетти, трэш, опять же итальянский фильм — но джиалло — то есть че-то там с кровью, кумачовым платочком и опять же c соплями, но на этот раз ногою размазанными по паперти... и еще там охуенно сыграл главную роль Руперт Эверетт — роль унылого кладбищенского смотрителя, которого все в местном городке считают импотентом, потому что по внекиношной жизни он пидор. Фильм вне времени и пространства. Основные события происходят на кладбище. Поначалу, как удар по лбу, Руперт Эверетт, он же Делламорте, стреляет в башню усатому человеку, и тот падает замертво, потому что мертвец, — а как кажется всем жителям городка, включая главного героя, весь мир охватила эпидемия зомби: то есть любой человек, умерший два дня назад, непременно вернется в реальную жизнь как вурдалак, и чтобы вернуть его в могилу, непременно требуется разнести ему пулей или лопатой башку.
Мор: "Изо": концептуальная этика японского анархиста: "У него есть тело — и пока нет тела. У него есть душа — и пока нет души. Если честно, он — воплощение абсурдности" (с) Смотреть "Изо" абсолютно невозможно, но фильм при этом — потрясающий. Это концептуальный трэш, доведение выбранного момента до дьявольской, маргинальной черты и подыгрывающие происходящему скрипки вторых ролей. Очень яростная демонстрация тотального богоборчества без раздумий. Такаши Миике, в свое время напугавший жюри кинофестивалей "Кинопробой" или показавший историю настоящего отморозка в "Якудза: кладбище чести", взял все свои приемы и достиг такой концентрации интеллектуального беспредела, что это само по себе вызывает уважение. Я подозревала, что Ишимацу из "Кладбища чести", которого зритель воспринимал как не какую-то абстрактную угрозу или плохиша с экрана, а угрозу непосредственно себе, будет возведен в энную степень, но Миике еще и добавил в историю ядерных грибов — да таких, что фильм считается одним из самых ненормальных в его фильмографии.
Владимир Гордеев: шИЗО вне СИЗО: Коротко об "Изо": двухчасовое мочилово. Детальнее: киношный восточный "Doom" с нарочитым отказом от какой бы то ни было философской идеи, которой, на самом деле, никто и не ждал.
Фактически, это эпилог, придуманный Такаши Миике к самурайскому фильму 1969 года Tenchu, второе название Hitokiri — "Небесная кара" (между прочим, в фильме снялся известный писатель Юкио Мисима незадолго до своей смерти). Фильм заканчивается сценой распятия самурая Изо. Фильм Миике этой сценой начинается. Воскресший Изо идет сквозь года с вечно обнаженным мечом, но топчется на месте (в смысле, за пределы Японии он выбраться не может — наверное, Годзилла мешает). Но он идет по ступенькам социальной лестнице вверх, не гнушаясь регулярно забегать назад и мочить всех кого попало, даже невинных детишек, которые, с покорностью подставляя нежные шейки и помаргивая серьезными глазенками, спрашивают: "Изо, за что ты нас так?"
"А чтоб вам всем пусто было", — с буддисткой прямотой отвечает Изо, продолжая орудовать мечом.
Мор: "Детский час": разрушительная мощь клеветы: В кипе дисков обнаружилась снятая на довольно нестандартную для своего времени тему психологическая драма Уильяма Уайлера, известного зрителям по таким картинам, как "Римские каникулы" и "Бен Гур". Вернее, сама тема вечна для общества, в котором клевета и общественное мнение способны сломать человеческую судьбу, но она подана в неожиданном разрезе. Две подруги, Марта (Ширли Маклейн) и Карен (Одри Хепберн), открыли частную школу для девочек, и до тех пор, пока школа не станет на ноги, Карен откладывает свой брак с успешным врачом. Но вот день свадьбы все же назначен, и грядущая разлука с подругой тяготит и печалит Марту. В это время одна из учениц лживо обвиняет учительниц в любовной связи, и слетевшая с губ вруньи фраза губит обоих женщин — богачи, поверившие слухам, сразу же забирают своих детей, героини не могут выйти из дома, потому что жители города относятся к ним, как к прокаженным, уродам, на которых не распространяются обыкновенные правила.
Алексей Нгоо: Рецензия на фильм "Последний поезд": Ходил-смотрел "Последний поезд" Алексея Германа-мл. При просмотре я пришол в умиление от того, с каким прилежанием Алексей Герман-мл. — почти физически ощущешь, как он высовывает язык от старания — движется в русле папеньки и старается не упасть в грязь лицом. Верно — он-то один, а пословиц — две. С одной стороны яблоко от яблони валится близко, а с другой — должна же природа когда-нть отдохнуть! Чай третий уже в семье.
Вот тока ему не охота отдыхать вместе с природой. И кто знает, можа и попрут Германы натуру нах — ан тока пока папенькиной метафизической мощи Алексею мл. не хватает — шкрябает он по днищу хвилософского корабля неуверенными ручонками, а когти-то мож и прорезаются да как это определишь, када отпрыск аккуратно шаг в шагах батиным щарапинам рукою ведёт, и тока коряги обходит то по джармушовской тропке, то по магистральному тракту Андрей Арсеньевича.
Алексей Нгоо: Γαρπαστυμ :): Вдохновлённый единогласным хором умиления новой киноработой молодой поросли семьи Германов — Германа Алексей Алексеевича, я кнчн сел смотреть "Гарпастум" во время его пахвостной премьеры по телеканалу. И как водится вскоре после начала почувствовал тоску в животе, которая неумолимо свидетельствовала, что опять гул одобрения был рождён не столько качеством картины, сколько гордостью за родину. Мол, опять нашему чегой-то там в Венецыи дали, так давайте же доверять вкусу старших товарищей. Га-га-га! Нормальный такой рецидив комплекса "братьев меньших".А ведь между тем киноситуация в Европе иная. Там всё ещё актуален артхауз, чьё иное название кинографоманство: когда сказать нечего, а сказать хочется.
Феликс Зилич: Грендель Принц Датский: За экранизацию великого германского эпоса брались уже много раз. Брались капитально и зачастую в самой неожиданной форме. Достаточно вспомнить хотя бы паропанкового “Биоволка” или псевдоисторического “13 воина”, чтобы прекрасно осознать всю удобность и актуальность этого сюжета. На этот раз за него взялись уже те, кто имел на это полное право. То бишь самые настоящие потомки данов — современные исландцы, мгновенно адаптировавшие древний слог под привычный язык Снорри Стурлусона и Храфна Гуннлаугсена. Кстати, отсутствие последнего в титрах этого фильма нас даже напрягает. Такие люди как Храфн не должны сидеть без дела.Фишка фильма даже не в том, что история про Беовульфа и Гренделя адаптирована под саги и снята на берегах Исландии, а в том, что сам костяк истории потерпел при этом серьезную смысловую метаморфозу.
Феликс Зилич: старая, старая сказка: "Тирант Белый” — это классический рыцарский роман XV века. Подлинный шедевр каталонской литературы, которым восхищались и Сервантес, и его многочисленные последователи. Новый “Тирант Белый”, получивший в русском прокате название “Византийская принцесса” — это большой каталонский блокбастер с бюджетом в 20 миллионов евро, снятый при этом самым известным барселонцем Висенте Арандой. Кошмарное зрелище, способное вывести из себя даже самого преданного зрителя исторических боевиков.Почему в режиссеры столь высокобюджетного проекта пригласили 80-летнего старца Аранду мне вполне понятно. Без всякого сомнения инвесторы даже не мечтали отбить в прокате все это фантастическое бабло, думая всю дорогу исключительно о том, чтобы поэффектнее преподнести классику его последний дорогой презент.
