Этот специализированный номер Экранки посвящен выходу романа нашего автора Антона Ботева "Кот Шредингера" из печати. Роман опубликован в толстом литературном журнале "Волга", в электронном виде его можно прочитать здесь.
В номере собраны рецензии на фильмы, пересекающиеся по ключевым словам с ключевыми словами книги. Вот эти слова: Эйнштейн, квантовая физика, мат.анализ, конец света, Гейзенберг, Карелия, сумасшедший ученый. И другие (которые вам предстоит обнаружить лично).
Владимир Гордеев: Рецензия на фильм "Конец света": Эсхатологическая притча. Анхель, которому под сорокет, большую часть своей жизни провел по дуркам, где, одолеваемый видениями о конце света, зарисовывал их карандашом в альбоме. Выйдя в очередной раз на свободу, он собирает бывших одноклассников в своем загородном доме, находящемся в глухой испанской провинции. Ну, и тут, собственно, начинается фантастика. То самое одно-единственное фантастическое допущение, которое может себе позволить добронравный автор любой порядочной притчи, в данном случае заключается в том, что все люди на планете, окромя одноклассников Анхеля, одномоментно исчезли. А потом исчез и сам Анхель (съебал). Безмолвствуют радио и зомбоящики. Не работают телефоны. Эфир опустел.
Мор: Он видит мертвых людей: Стивен Соммерс, автор "Мумии", совершенно неожиданно экранизировал роман Дина Кунца "Странный Томас", причем в малобюджетном ключе, так как денег ему не дали, что сделало фильм еще более необычной, домашней "бэхой". Дин Кунц — это одна из трех точек в треугольнике "Стивен Кинг — Роберт Маккаммон — Дин Кунц", который очень хорошо описывает американскую литературу ужасов. У Кунца меньше психологизма, чем у Кинга, но не столь много зашкаливающего безумия (вы почитайте "Кусаку"), как у Макаммона. Удивительно, но результат экранизации получился у Соммерса чем-то средним между "В финале Джон умрет" Коскарелли и сериалом "Мертвые, как я".Странный Томас — это наивного вида парень, работающий в общепите.
Владимир Гордеев: Двойной профит: К выходу тематического номера Экранки, посвященного "Коту Шредингера", пересмотрел "Игры разума". Это один из редких (редчайших) фильмов про математиков, что, конечно, говорит о том, что а) режиссеры не шарят в математике б) продюсеры и хозяева киностудий отлично шарят в математикеТо есть, режиссерам снимать фильмы про математиков неинтересно, поскольку эта тема им беспредельно чужда (гуманитарии, хуле), а кинобизнесмены, те, кто привык считать деньги, понимают, что вложение бабла в фильмы про математиков – слишком рискованное предприятие. Ну какой интерес для среднего зрителя представляет мир цифр?Конечно, "Игры разума" был рискованным проект. Особенно учитывая его бюджет, равный 70 миллионам долларов.
Владимир Гордеев: Рецензия на фильм "Молодой Франкенштейн": Два фильма Мела Брукса, вышедшие один за другим ("Сверкающие седла" и "Молодой Франкенштейн"), поспособствовали созданию на голливудской фабрике грез новой конвейерной линии, поскольку жанр "кинопародия" стал одним из наиболее популярных. Вышеупомянутые картины ("Сверкающие седла" — пародия на классический вестерн, "Молодой Франкенштейн" — пародия на классический фильм ужасов), входят в число самых кассовых лент 70-х. Пародии, конечно, снимались и раньше. Самым раскрученным брендом были "Эббот и Костелло" (такие, типа, толстый и тонкий). "Эббот и Костелло встречают Франкенштейна", "Эббот и Костелло встречают человека-невидимку". Я даже смотрел парочку фильмов с их участием. Но все это не идет ни в какое сравнение с постмодернистскими опусами Мела Брукса, где берутся и обыгрываются целые сцены из фильмов, тщательно воссоздаются декорации и грим.
Владимир Гордеев: Поп-арт коллаж: Эйнштейн, Монро, Маккарти, Ди Маджо: "Ничтожество" является первым фильмом Николаса Роуга, поставленным по успешной театральной пьесе, а значит, можно было предположить, обладает крепким сюжетным костяком. Однако Роуг, талантливый режиссер-визионер, умудрился сделать фильм максимально водянистым, что явно не пошло ему на пользу. Кроме того, как мне показалось, Роуг находился под сильным влиянием ленты Алана Паркера "Пинк Флойд — Стена". Эйнштейн сидит в отеле в позе йога, размышляет над судьбами Вселенной, пространства и времени. Мэрилин Монро стоит над решеткой канализации, куда запихали большой вентилятор. Ее белая юбка развевается, стрекочет кинокамера. Сенатор Джозеф МакКарти, вернувшись с допроса Эйнштейна, снимает проститутку.
Владимир Гордеев: Сумасшедший физик и его эротичный третий глаз: В середине 80-х Говарду Филипсу Лавкрафту повезло: три года подряд на экраны выходили достойные экранизации его прозы, хотя и сделанные очень "по мотивам". В 1985 году состоялся громкий дебют Стюарта Гордона. Его "Реаниматор" получил положительные отзывы критиков и даже сносную кинокассу. Годом позже Гордон снял "Извне". В 1987 Джон Карпентер поставил "Князя тьмы", во многом перекликающегося с "Извне": оба фильмы посвящены экспериментам по открытию лазов в параллельный мир. Джефри Комбс, сыгравший в "Реаниматоре" сумасшедшего медика, здесь играет физика Кроуфорда Тиллингаста. Тиллингаст ассистирует гениальному доктору Преториусу, предположившему, что нас повсюду окружают голодные сущности. Они обитают в паралелльном мире, но их можно увидеть, если развить гипофиз (третий глаз).
Мор: Рецензия на фильм "Последняя ночь": Наверное, один из самых спокойных фильмов о конце света, что я видела. Люди знают, что ночью мир завершит существование. Никакого спасения не будет. И в меру своего представления о жизни и смерти они проводят последние часы — кто-то съезжает с катушек, кто-то ведет себя, как обычно, кто-то увлечен сексуальными экспериментами, кто-то желает убить себя прежде, чем это сделает судьба. Улицы пустынны, автобусы больше не ходят, за кассами супермаркетов никого нет. Радио передает топ лучших песен всех времен, подводя итоги. А женщина с чемоданчиком в руке потеряла своего мужа и вынуждена обратиться за помощью к незнакомцу."Последняя ночь" не концентрируется ни на жестокостях, ни на медитативном принятии конца.
Мор: Рецензия на фильм "Отмороженный профессор": Старая голливудская комедия про полностью увлеченного своими исследованиями профессора, которая затем была переснята с Робином Уильямсом в главной роли. Профессор постоянно проводит опыты и настолько в них погружается, что уже два раза пропустил свою свадьбу с милой блондинкой. Пропускает он ее и в третий раз, но зато изобретает фиолетовую резину, которая выделяет энергию. С научной точки зрения фильм — полная чепуха, но у профессора есть симпатичная собака. Охваченный восторгом, профессор бежит к невесте, но та и слышать ничего не хочет, ведь женитьба стоит у ученого на одном из предпоследних мест в списке нужного. Сюжет — история о том, как профессор пытается вернуть расположение блондинки, а заодно доказать президенту США, что он изобрел невиданный доселе летающий автомобиль.
А. Ботев (и Сладкая N): Эйнштейн как Брахма: Я начал писать отзыв на этот фильм, а вместо него написал офигительную статью о том, почему Эйнштейн стал мировой поп-иконой. Теперь мне нечего больше сказать об этом фильме, поэтому я вкратце перескажу сюжет. (Совет начинающему критику #252: если тебе нечего сказать о фильме — начни пересказывать сюжет.)Молодой Эйнштейн живет на ферме на Тасмании вместо с родителями. Он такой суровый Эйнштейн, что во первых кадрах открыл Закон Всемирного Тяготения (на него упал ящик яблок) и так далее. Его отец варит пиво, но пену для пива еще не открыли, и все в мире пиво получается без пены. Эйнштейн придумывает формулу для распада атомов пива (е равно эм цэ квадрат), распиливает с помощью этой формулы атомы пива лобзиком, устраивает цепную реакцию и небольшой атомный взрыв, но изобретает-таки пивную пену.
А. Ботев (и Сладкая N): Эйнштейн как Шива: Второй раз за короткое время посмотрел фильм в эпистолярном жанре, вновь претендующий на историчность (и такой же дурной). В первый раз нам показывали переписку Ганди и Гитлера, в этот раз мы видим переписку Эйнштейна и Эддингтона.Сценаристом выступил Питер Моффат, который вообще специализируется на безумных или ученых — он писал сценарии для фильмов про Доктора Кто, Шерлока Холмса и Стивена Хокинга. (Казалось бы, при чем тут Шерлок Холмс — но см. статью.)Эйнштейна играет Эдди Сёркис, которого я запомнил по ирландскому фильму про безнадежно больного мальчика, он там играет какого-то тоже человека науки, психолога, что ли, танатолога. Вообще запоминающаяся внешность у человека, правда, совершенно не эйнштейновская, создатели фильма приклеили ему усы, надели жилет на белую рубашку, и типа чувак на Эйнштейна сразу стал похож, ага.Но это ладно.
А. Ботев (и Сладкая N): Эйнштейн как Вишну: Это очень хороший фильм, показывающий отношение к Эйнштейну в поп-культуре как к сверхсуществу, а также отношение к собственно науке как к какой-то магии или, по крайней мере, как к фокусам.Вообще это типичная комедия про мезальянс (подумал, что большинство мелодрам про любовь эксплуатируют различное неравенство — так же, как электрический ток возникает при разности потенциалов). Из серии "мы такие разные, но все-таки мы вместе". Мильон таких комедий. Она — крутой математик, он — простой автомеханик. "Москва слезам не верит", практически. Если еще добавить, что в главных ролях Мег Райан и Тим Роббинс, то у вас уже есть 90% представления о фильме.Но сюжетов ограниченное, а литературных произведений неисчислимое количество, поскольку произведения отличаются друг от друга в основном деталями и антуражем, а тут может быть практически бесконечное разнообразие.
А. Ботев (и Сладкая N): Эта статья получилась из отзыва на фильм "Молодой Эйнштейн", на который к началу ее написания я даже и не знал, как реагировать. В преддверии номера "Экранки", посвященному Эйнштейну, я просмотрел несколько фильмов про него, но еще не сформулировал свое мнение относительно этого культурного героя. В процессе написания отзыва я все понял, и изложенная ниже идея кажется мне, без ложной скромности, как минимум офигительной.(Что являет собой еще одну иллюстрацию того тезиса, что новые тексты и мысли очень часто рождаются при их написании, а никак не раньше. Я не верю, например, что можно написать роман полностью в голове — еще, кстати, одним подтверждением только что высказанного тезиса являются заявления многих писателей, что, дескать, в какой-то момент роман начинает жить своей жизнью.
