Мор: Рецензия на фильм "Страсти Жанны Д'Арк": Дрейер создал впечатляющую галерею крупных планов, на которых выпукло видны изуверство и ограниченность, бесконечная отдаленность церковников от истинного Бога. По сути, перед нами галерея смертных грехов, талантливо выраженная с помощью лиц. Дрейер изобразил Жанну как образец страдания, немой упрек, но полностью лишил ее жизненной силы. Она не принадлежит этому миру, а потому неподсудна. В тот момент, когда она ищет ответ на вопрос, у Дрейера она выглядит как безумица, пытающаяся отыскать отблеск невидимой светлой фигуры, отражающейся в широко распахнутых глазах. Такая интерпретация понятна, но в Жанне Дрейера нет оттенка подлинной гармонии, и мне этого не хватает. Фильм очень впечатляет за счет диалогов лиц, мимической жестокости немого кино. Он буквально печатает по сетчатке. Фальконетти Дрейер заставлял носить настоящие кандалы. Однако я испытываю внутреннюю ломку, когда пытаюсь принять такую интерпретацию образа.
Владимир Гордеев: Это тебе, дорогая: Люк Бессон меньше всего похож на вдумчивого исследователя давно минувших времен. Ясно, что у него другой талант. Талант развлекать. У Люка богатая фантазия, и потому ему неинтересно пыхтенье над историческими документами в попытках кропотливо воссоздать на экране далекую реальность. Его фильм "Посланница" отличается даже от тупорылых голливудских эпосов вроде "Александра" Оливера Стоуна. Никакой велеречивости. Всё на эмоциях. В распоряжении Бессона был огромный по меркам французского кино бюджет — 85 миллионов долларов. Но фильм отдает театрализованностью. Причем это отнюдь не опера, а, скорее, оперетта или даже вообще — дешевый балаган. Появление в финале семитского профиля Дастина Хофмана, который играет дьявола, окончательно разрушает доверие к фильму.
Александр Руденко: 1х1=1: Рецепт, похоже, такой: берется нечто донельзя пошлое, вульгарное, даже не тот пресловутый сор из которого вырастают стихи, а кал, и из него создается, ну, может не шедевр, но смотреть можно. Во всяком случае, не сказать, что "из говна пуля", а, скорее, пуля, на которой витиевато выведено "говно". Вернее, две таких пули в одном стволе. Два однородных предмета принято разделять союзом "и". Пуля и пуля. На каждой написано "говно". При попадании в мозг "говно", "и", "говно" cоединяются. "Говно" умноженное на "говно" даст в результате "говно". Причем, если мозг продвинутый или, другими словами, подготовленный, "говно" видоизменится в "гонво" и в него вклинится союз "и". Получится "гониво". На молодежном сленге слово "гониво" обозначает буквально всё непривычное, непонятное, все неконкретное и нереальное.
Мор: "Простить тебя помогай": Примитивизм — это стиль живописи, использующий осознанное упрощение средств. Судя по последним образцам отечественного кинематографа, в кино наметилось похожее течение, открытое "Меченосцем", поставившим публику в тупик. Достойным продолжателем этой линии является фильм "Кремень", будто вырубленный из бревна и представленный для широкой аудитории. Примитивизм сценария вызывающ, герой разговаривает, как робот, а миф о Москве рассыпается в прах. Киноязык и манера подачи уже исторически сформировались, и попытка снимать так, как режет тяжелую байку подвыпивший солдат, мало кому приходила в голову. А "Кремень" — это, по сути, такой рассказ об одном парне и есть. Его простота — эпатажна, недостатки дебюта налицо, но вместе с тем кино четкое и обескураживающее.Широкого проката работа не получила, что меня ничуть не удивляет, потому что основной темой фильма является ментовский беспредел, который главный герой-провинциал по-медвежьи тупо разоблачает, пытаясь покорить Москву с ограниченным набором первоначальных установок в уме.
Феликс Зилич: Рецензия на фильм "Код апокалипсиса": В гонке за звание “худшего режиссера России” Вадим Шмелев стремительно набирает очки. Его новый фильм “Код Апокалипсиса” с первых кадров побеждает все достижения его предыдущей работы “Последний отсчет”. Если раньше мы считали, что главная проблема режиссера Шмелева — это жуткий мискастинг, то теперь прекрасно видно иное. Он не может сделать ничего толкового даже с теми, для кого специально писались их роли.Для чего снимался фильм “Код Апокалипсиса”? Для того, чтобы вывести Анастасию Заворотнюк на большой экран и расширить ее актерский диапазон. Удалось ли это создателям картины? Нихуя. Настя в кадре изо всех сил старается, пыхтит, время от времени срываясь на свой местечковый говор, но ни разу не попадает в яблочко.
Владимир Гордеев: Душка Темуджин: Наконец-то российским кинематографистам удалось сделать настоящее голливудское кино! Голливудское — то бишь, предсказуемое, банальное, штампованное, опасливо лишенное полета фантазии. "Монгол" берёт ещё вот чем. В странах третьего мира на съемки "национального блокбастера" деньги выгребаются из бюджетных сусеков, и потому фильм, пусть и сделанный в голливудском стиле, может быть только экранизацией какого-нибудь местного эпоса со всем соответствующим колоритом, — этот колорит дает фильму шанс выделиться и, может, получить премию "Оскар" (то есть, позволить стране заявить о себе на кинематографическом небосводе). Российский же фильм "Монгол" — великодушно посвящен Монголии, а такие посвящения являются привилегией крупных и богатых кинематографических держав.
Владимир Гордеев: 12 негритят в спортзале президента: Кроме "Монгола", по осени 2007 года на наши экраны вышел другой знаменательный фильм отечественного производства. Фильм снял Никита Михалков, и фильм уже отправился в Америку — будет соискать "Оскара-2008". "Монгол" и "12" — картины прямо противоположные по духу. У Бодрова-старшего — костюмированная историческая мелодрама "интернационального" значения, у Михалкова — камерная драма, сделанная подчеркнуто про-российски. Впрочем, я уже говорил о "национальном колорите", и потому у фильма Михалкова действительно больше шансов получить дурацкого золотого человечка, чем у "Монгола". А судя по тому, что каждая новая картина Никиты Сергеевича отправляется "искать счастья" за моря-окияны, эта премия имеет для режиссера большое значение.
Владимир Гордеев: Рецензия на фильм "Заводной апельсин": Надо обладать воистину нечеловеческой фантазией, чтобы трансформировать пусть и гротескный, но достаточно традиционный роман Энтони Берджеса "Заводной апельсин" в такую невероятную аллегорию, где дивным образом сочетаются театральность с натуралистичностью, сюр с подлинной реальностью, а острая политическая сатира с глумливой анекдотичностью, присущей, в основном, людям "не от мира сего". Новаторский, скандальный, неординарный фильм Стенли Кубрика моментально стал событием в мире кино. А между тем, вырисовывается интересная штука. Сейчас, когда мы знакомы с фильмами Кубрика, снятыми до и после "Апельсина", мы можем видеть, насколько стилистически эклектичен "Апельсин" по сравнению с предыдущими или последующими работами режиссера.
Александр Руденко: Рецензия на фильм "Неприятности с Гарри": Веселая возня с трупом, найденным мальчиком в лесу. Едва ли не каждый житель городка винит себя в убийстве Гарри и тайком от прочих пытается как-то припрятать жмурика. В процессе чего все "виноватые" постепенно находят друг друга и пытаются зарыть покойника уже сообща. Причем, когда очередной из жителей городка, внезапно припомнив некоторые обстоятельства прошлого, вдруг решает, что виноват в смерти Гарри именно он, трупак раскапывается, дабы все убедились так это или не так. После чего мертвяк снова закапывается и лежит под землей в аккурат до того момента, когда очередной совестливый горожанин, припомнив недавние события и как-то там их интерпретировав, снова не возьмет вину на себя, вследствие чего покойный вновь раскапывается и осматривается всеми на предмет подтверждения или отрицания очередной версии.
Мор: Фанатичная реконструкция: Питер Уоткинс, автор книги "Медиакризис", — это настоящее открытие в мире документалистики, хотя снимает он либо мокьюментари, либо документальные эксперименты. Я бы даже предпочла называть его работы фантастикой высокого уровня или правильным игровым кино, ведь Уоткинс продолжает своими фильмами мысль "а что, если...", но его фанатизм, с которым он убеждает в реальности показываемого, не дает так поступить. Это настоящая мощь, провокативность творчества. Он восстанавливает существовавшие и не существовавшие события с такой яростью, что на телевидении Уоткинсу просто нет места. Критики обрушивались на него с обвинениями в паранойе, кинотеатры отказывали в прокате, телеканалы отказывались показывать его фильмы.
Мор: Неожиданные любовники: По части концовки "Любовники" преподносят почти такой же приятный, хоть и вполовину не такой шокирующий, как "Слово" Дрейера, сюрприз. Дело в том, что зритель не привык ждать от режиссеров-классиков хитрого ушата из-за угла, поэтому когда полная полутонов семейная драма без предупреждения меняет направление, испытываешь удовлетворение. Повествование ведется о Жанне (Жанна Моро), жене владельца газеты, большую часть времени проводящей в Париже с подружкой. Муж не обращает на нее внимания, смотрит чуть свысока, внешние метаморфозы не замечает, поэтому героиня крутит классический роман с игроком в регби, поощряемая подругой, не обремененной понятиями о верности. Типичный сюжет французского фильма, критика супружеских нравов.
Феликс Зилич: Рецензия на фильм "Зачем жить, зачем умирать": Cпаггети-вестерн. Гражданская война в самом разгаре, и конные янки целыми днями вешают вдоль мексиканской границы дезертиров и мародеров. Однажды в очередной партии смертников командир северян находит своего бывшего товарища полковника Пемброука и узнает от него о том, что гарнизон форта Холман сдал свои позиции. После недолгой беседы Пемброук просит дать ему последний шанс. Он обещает снова отбить форт у конфедератов, но только в том случае, если ему дадут в помощь хотя бы полдюжину нормальных бойцов. Пемброук даже не просит профессиональных солдат. Он готов взять на эту миссию тех самых преступников, которых должны были повесить вместе с ним. Оказавшись перед выбором “петля или героическая миссия”, каждый из грязной полудюжины, разумеется, выбирает второе, но при этом пытается бежать при первом же удобном случае.
Феликс Зилич: Рецензия на фильм "Что случилось с Соланж?": Генри Россини работает учителем итальянского в престижном лондонском колледже для девушек. Наличие жены-блондинки и довольно осторожного характера никогда не мешали ему ухаживать за своими ученицами. Но однажды во время лодочной прогулки с очередной своей воспитанницей Генри стал невольным свидетелем преступления. Жестокого убийства юной девушки слэшером в католической рясе. Если точнее, то свидетелем стал вовсе даже не Генри, а его спутница, но жизнь итальянца не стала от этого проще. Убийство на озере оказалось далеко не последним, и попытки Россини скрыть факт лодочной прогулки сделали его вскоре самым главным подозреваемым.С первых кадров это джалло задает очень высокий технический уровень, но только при этом оказывается совершенно не в состоянии добавить к нему хоть капельку оригинальности.
Дмитрий Савочкин: Самое обидное в разборе подобных сюжетов — это то, что как бы далеко вглубь прошлого ты ни копнул, рано или поздно ты обнаружишь, что был кто-то, кто воплотил эту идею задолго до того момента, с которого ты начал рассказ. Тем более, что Осада — явление, которому посвящён данный текст — настолько старый тактический приём взятия укреплённого форпоста обороны, что проследить его описания в литературе я даже не буду пытаться (уже "Троя" Гомера наверняка была не первым текстом на эту тему). Поэтому считать данный набор букоф — претендующий на обзор истории "боевиков осадного типа" — полноценным исследованием, конечно, нельзя. Это обзор текстов (в широком смысле), в разное время попавших в поле зрения автора, которые он каким-то образом связал воедино.Сам же по себе жанр "Осадного боевика", насколько могу проследить его в прошлое я, очевидно, восходит своими корнями к вестернам — и не в последнюю очередь к поезду, который в три часа десять минут отправлялся на Юму.3:10 на Юму.Элмор Леонард — один из самых популярных и экранизированных американских писателей — у нас в стране известен, в основном, по последним экранизациям его криминальных боевиков более или менее комедийной направленности: "Джеки Браун" Квентина Тарантино, "Контракт с коротышкой" Барри Зонненфельда, "Будь круче" Ф.
