ро этот фильм принято писать с нерешительной осторожностью. Половина отзывов начинается с реплики про экзистенциальное порно, жанр exploitation и феномен французского хоррора. После этого рецензенты обычно пытаются свинтить удочки и закрыть тему, оставляя своих читателя в легком недоумении: так хорошее или плохое кино снял Паскаль Ложье.
Отвечать надо с первой строчки: офигенное и реально крутое.
Если продолжить блиц в подобном тоне, то он будет выглядеть примерно так.
Можно ли смотреть его людям, далеким от хоррора: нет. Можно ли смотреть его под пиво: нет. Можно ли смотреть его с девушкой: да, да, канешно; можно еще позвать бабушку с дедушкой, им точно понравится.
Можно ли считать его лучшим хоррором десятилетия: нет. А почему: потому что это не жанровое кино в чистом виде, скорее — артхаус на религиозную тематику. Ну и еще (хаха) “экзистенциальное порно”. Там что, есть “глубинный смысл”: ну, а в аниме он есть?
Последние годы в жанре “хоррор” правили балом фильмы про снафф и прочие издевательства над человеками. “Hostel”, "Vacancy”, “Груз 200”. Паскаль Ложье поставил для этих фильмов новую недосягаемую планку, добавил их теме новый вектор, свежую интонацию и призрачную-призрачную глубину.
Теперь перебить эту планку есть шанс только у одного человека – Ларса фон Трира; говорят, он сейчас занимается примерно тем же самым.
Но только сможет ли Ларс это сделать, если его зритель будет лишен одного из самых сильных и точных жанровых инструментов – эффекта неожиданности. Поясню, если вы еще не видели “Мучениц”, то даже не представляете о чем это кино. С “Антихристом” этого точно не произойдет; киноманам придется прочитать сотни рецензий на эту картину, прежде чем она наконец попадет на наши экраны. Никакого, блядь, эффекта неожиданности, слава спойлерам.
Дмитрий Савочкин:
Нельзя заходить в спальню к богу, даже если его там нет.
Об этом фильме писать сложно, потому что он оставляет после себя смешанные впечатления. Фильм, безусловно, представляет из себя эксперимент, причём эксперимент — это нужно признать, это важный шаг — эксперимент удачный. Картина очень крута (в правильном значении этого слова, в смысле, как "крутой подъём"), жутковата, и очень кровава. По степени кровавого мяса она, может быть, и не ставит рекордов, но способ его подачи таков, что самый стойкий зритель местами будет отворачиваться от экрана.
При этом картина не может понравиться в том смысле, в котором нравится большинство хороших картин. Причин у этого две.
Первая — это динамические характеристики фильма, представляющие собой "лестницу вниз". Дело в том, что (опуская короткое вступление) самой сильной сценой фильма является стартовая сцена. Следующей после неё по силе и неожиданности является вторая по счёту сцена. И так далее. Поначалу перехватывает дух — ты ждёшь хоть малейшей паузы, а фильм летит и летит вперёд, не давая оторваться от экрана. Но уже к концу первого получаса ты начинаешь подспудно ощущать какую-то лажу. То есть то, что каждая последующая сцена, при их безотносительной крутизне, всё же слабее предыдущей. В середине картины авторы делают резкий разворот, который воспринимается, как попытка спасти уже изрядно провисшую историю. При этом круто меняется жанр фильма. Но это уже вторая причина, поэтому я начну новый абзац.
Вторая — это неожиданная смена жанра в середине фильма. Если первая половина представляет собой драйвовый фильм ужасов с уклоном в слэшер, то вторая половина — экзистенциальный сплэттер с уклоном в какой-то артхаус. Само по себе это не плохо, но менять отлично заточенное шило на хозяйственое мыло, от которого несёт дустом — не то, чего хотелось бы зрителю.
Результат — фильм досматривается уже по инерции. Откровенно слабая концовка (на фоне задорного начала, и вообще первой половины фильма) смотрится, как откровенно слабая концовка. Титр на экране про мучениц, который должен вгонять тебя в ступор, и заставлять сказать "ооо, вот это круть!" производит ноль впечатления.
Всё, что остаётся в голове после просмотра — пара эстетских кадров "чистого сплэттера" и стартовая сцена. Жаль, что весь фильм на таком уровне выдержать не получилось.