Роберт Уайз, снявший в сороковые несколько нуаров, триллеров и жутких ужосов, а также получивший две статуэтки золотых голых дядек от киноакадемиков сэшэа за мюзиклы "Вестсайдская история" и "Звуки музыки", известен еще и тем, что сняв в 1951-ом году фильм "День, когда Земля остановилась", о добром пришельцэ со звезд, преподавшем урок плохим американским политикам, затеявшим развязывание ядерной войны, вызвал цунами, захлестнувшее киноэкраны мира фантастикой. (Это, кстати, был очень смелый для сэшэа проект в те годы — снять зрелищное по тем временам кинопредупреждение про то, что плохие политики, затеявшие развязывание ядерной войны, родом не из сэсэсэр, а из сэшэа. Поэтому Роберт Уайз у нас в соцлагере считался "прогрессивным режиссером"). Тем не менее, в пеесятые годы, в пику заданной ноте, режиссеры продолжали пугать граждан Земли всякой ахинеей про уродских злобных пришельцев, причем, не обязательно "со звезд". Потоком шли фильмы, названия которых начинались со слов "Атака гигантских…" И если в фильме Уайза "День, когда Земля остановилась", цельнометаллический прямоходящий робот носил на руках манипуляторах блондинку-без-чувств из гуманистических побуждений, то все эти гигантские богомолы, крабы, пиявки, куклы и даже 50-ти футовые женщины преследовали и лапали блондинок с нехорошими намерениями, как то: разорвать клешнями, дабы утолить непомерный голод, выпить кровь, дабы утолить гаргантюанскую (мне всегда нравилось это слово — гаргантюанский, — но никак не подворачивался случай его ввернуть) жажду, оттаскать гигантской пятерней за волосы, дабы утолить 50-ти балльную ревность и тэдэ. И видно Роберту Уайзу настолько надоела эта гигантомания в хвантастике, что в 1971-ом году он взял и снял весьма дорогостоящий фильм в жанре хард-фикшн "Штамм Андромеда" про разумного и опасного микроба из космоса, который всего за несколько дней может заместить собою на планете биологический и даже полиуретановый мир. Он жрет все, этот микроб, но особенно ему нравяцца люди, животные, пластик и резина. И его хрен убьешь, потому что он кремень, а не микроб. Вернее, кристалл.
Следует отметить, что за три года до появления сего фильма, на экраны вышел еще один поворотный НФ-фильм — "2001: Космическая одиссея" Стенли Кубрика, задавший высокие производственно-художественные стандарты работам операторов и художников-декораторов. Именно по этим двум категориям "Штамм Андромеда" и номинировался на "Оскара". Любой кадр этого фильма охота распечатать, прийти с этой распечаткой в какой-нибудь Клуб Любителей Эстетской Фантастики и воскликнуть: "Зацените, ребя, какое я кино позырил! И там таких фрэймов еще штук 180 тысяч!" А еще можно записать музыку к фильму и прийти в Клуб Подготовленных Слушателей и прокрутить им звуковую дорожку: "Зацените, ребя, какой психоделический электронный авангард! А ведь это никто иной, как джазист Gil Melle, некогда игравший в стиле пост-боп на баритон-саксе, а затем, увлекшийся всякими синтезаторами и придумавший для своей музыки термин "примитивный модерн".
Если визуальный ряд фильма чертовски напоминает космические кубрики Кубрика, то параноидальное недоверие к американскому правительству, которое спит и видит как бы изничтожить население страны и планеты какой-нибудь биологической или, на крайняк, ядерной заразой — фишка Уайза. Как и экспериментальный монтаж — ведь Уайз был режиссером монтажа знаменитой летны Орсона Уэллса "Гражданин Кэйн".
Порою кадр фильма делится на два-три, а то и десяток кадриков, в каждом из которых что-то такое происходит. Иные из них изменяют размеры, поглощая собой соседние кадрики — и, уверяю вас, это не какие-то там беспочвенные экспериментальные изыски режиссера. Это симвОл! Это свойственно всяким микробам — делиться и поглощать, а кто Главный Монстр Уровня Герой фильма, из-за кого весь этот сыр-бор? То-то же! Или такой момент… Ведущие Ученые, призванные выявить и порешить микроба, проходят сложную поэтапную дезинфекцию на секретной научно-исследовательской военной базе. Пройдя первую процедуру омовений, облучений и присыпок, они проходят в Красную Комнату, где им выдают Красную Одежду. Там они отдыхают, пьют кохве с какавой и ведут науные дискуссии. Затем идут в предбанник, где раздеваюцца догола и бросают Красные Одежды фтопку. После очередных процедур, заходят в Желтую Комнату и наряжаются в Желтые Одежды… Затем в Белую Комнату… Символическую последовательность цветов, и обоснованность подобной цветистости думаю, объяснять не надо… Вот-вот, а вы говорите Гринуэй, повар, вор, жена какая-то…
Фильм длинный и дотошный — опять же стандарт заданный Одиссеей-2001. У Кубрика если астронавт выходит на полчаса в Космос починить антенну, то все эти полчаса мы сидим и смотрим как он меее-ееедленно подлетает к антенне и чинит, а потом меее-ееедленно летит обратно. Причем все в тишине, слышно только его дыхание. Но при всем этом минимализме изобразительных средств и затянутости, мы, затаив дыхание, следим за астронавтом, боимся за него — мало какой экшн, способен вызвать у нас такой саспенс! Так и в этом фильме Уайза. Детекивы от науки, рискуя жизнью, скрупулезно распутывают причины таинственной гибели жителей городка, пользуясь для этих целей приборами, которые только в кино и увидишь. На антураж засекреченного исследовательского центра вбухали львиную долю бабок — на тот момент это были самые дорогостоящие декорации в мировом кинематографе. Все продумано до мелочей. Даже в наши дни все эти приборы внушают трепет, восторг и уважэние (а что в жизни главное, брат? Правильно, уважэние!) В современных фильмах даже в супер-пупер исследовательском центре стоят такие же компьютеры, как и у вас, читающих эти строки. Пусть железяки внутри помощнее, пусть ПО навороченнее, но внешне они не поражают воображение.
Многие критики сетуют, дескать, фильм лишен драматизма, психологизма и социальной значимости первоисточника — дебютного романа "папы технотриллера" Майкла Крайтона. Фиг его знает, не читал. Я кино смотрел. Понравилось. Фильм условно можно разделить на три части. Первая — таинственная: ученые в скафандрах исследуют жуткий мертвый город, где всех жителей внезапно что-то насмерть подкосило. Очень здорово все снято. Понравилась сцена с заглядываньем в окна. Кадр делится на два небольших кадрика (не на всю площадь экрана) — в одном заглядывающий, в другом — заоконный. Заглядывающих двое, они смотрят в разные окна, а потом вдруг оба заглядывают в одно окно, а там — мертвая красавица с обнаженной грудью. Они долго на нее пялятся, толкаясь у небольшого окошка, стараясь рассмотреть все подробности тела. Но тут же все нивелирует дешОвый символизм. Камера наезжает на межгрудье девицы, на медальон в виде пацифика. И сразу же смена кадра: крупный план мертвой старухи, у которой на шее крестик. Видимо, зритель обязан ужаснуться тому, что неведомый убийца в фильме с вынесенным в заголовок микробиологически-астрономическим названием не щадит ни старуху, ни молодуху и от него не спасают никакие обереги.
Вторая часть — захватывающее расследование, исследование и прочий мозговой штурм в лабораторных условиях.
Третья часть — недолгий экшн, когда один из ученых, которому поручено предотвратить самоуничтожение исследовательского центра, а значит и Спасти Мир, пытается это сделать, наебав систему, да еще и под лазерным обстрелом бездушных роботов, настроенных на отстрел сбежавших лабораторных свинок.
Я смотрел этот фильм в новогоднюю ночь, вместо того, чтобы выйти на улицу и, как все нормальные люди, носиться, как угорелый, радостно орать и что-то с грохотом взрывать. Наслаждаясь ярким художественным фильмом про битву интеллектуалов с незримым инопланетным врагом, я пережил гораздо больше сильных эмоций, чем все эти новогодние люди, отмечавшие свой условный календарный празднег.
