В главных ролях: Удо Кир, Гарри Баэр, Харк Бом, Маргит Карштенсен, Эдди Константин, Бюль Ожье, И Са Ло, Ханна Шигула. В ролях: Гюнтер Кауфман, Фолькер Шпенглер и др.
Мор:
"Третье поколение": терроризм как времяпрепровождение
Комедия Фассбиндера в пяти актах, предваряемых надписями из общественного туалета, энергично иронизирует над событиями, развернувшимися в Германии семидесятых. В те времена в городах действовали бригады Фракции Красной Армии (RAF), осуществляющие террористические акты, направленные против политики ущемления прав человека. Пожалуй, это пока лучший фильм на данную тематику, который я видела, хотя он и позиционируется как несерьезный. "Третье поколение" можно трактовать и как третью волну террористов, которые уже позабыли об изначальных целях (по аналогии с названием "второе поколение RAF", образовавшегося после ареста лидеров группировки), и как поколение людей, оставшихся в Германии после войны и имевших шанс построить новое общество, но не использовавших его. Если первая волна немецких террористов — это идеалисты, вторая — их защитники, то третья, изображенная в фильме Фассбиндера, — это клоуны, автоматически продолжающие фарс. При этом интеллектуальная комедия ничуть не теряет в накале и выдает мораль, не насилуя.
- У нас есть план. Мы собираемся похитить Лерца. - Похитить Лерца? - Да, ведь я досконально знаю его распорядок. - Еще бы! - Да, прекрасно. Но к чему? - Очень просто — потребуем освобождения всех политических заключенных в стране. - Всех? - Да, но... - Что "но"? - Я хотел спросить, зачем. - Зачем? Зачем! Потому что всегда так делают. - Правильно. Так принято. - Ну, в общем, да, конечно. - Ну разумеется, правильно! - А я что говорю. - Вот мы и позвали вас, чтобы сообщить о своем плане, чтобы никто больше про него не знал.
И так — постоянно. Годаровские чокнутые нотки. Самые страшные люди — это те, кто сражаются по инерции. Группа в фильме четко выполняет свои обязанности, уже не понимая, чего именно они желают добиться. Герои перекидываются книгой Бакунина, делят секретную квартиру с девушкой, сидящей на героине, и играют в монополию, когда им нечем заняться. Оживление наступает только тогда, когда нужно что-то взорвать или ограбить. Веселые сюжеты чередуются с моментами, когда зрителю есть, над чем задуматься. Помимо иронии над террористами как таковыми, Фассбиндер прикалывается и над клише героического мужчины-женоненавистника, который мочит модные белые штаны при звуке шагов охранников, и над избранностью и эстетством, и над непременной маскировкой, и над полицейскими, оплевшими своими сетями всю страну. "Арестуйте вилку! Арестуйте стол! Арестуйте ножик!", — истерически кричит один из потенциальных осведомителей полиции, когда те приходят к нему домой. Но самое удивительное заключается в том, что режиссеру удалось сохранить драматическое зерно истории. "Третье поколение" — это представители homo ludens, человека играющего, но одновременно они агнцы на заклание. Гибель их нешуточна, хотя жизни похожи на комические зарисовки. Шутка над масс-медиа, в которой похищенный Лерц репетирует речь перед камерой, а на заднем плане девушка уже во второй раз выводит буквы "Похищен ради народа", тоже удалась.
Человек, истосковавшийся по комедии-игре разума, может найти для себя настоящую отдушину. В былые времена говорилось, что комедия должна ненавязчиво учить, и именно это происходит в случае "Третьего поколения". Ко всему — работа с кадром, в который попадает только то, что необходимо, прозрачность, проницаемость, фиксация на лицах, способность с помощью манеры держаться обрисовать человека. Тем более я не ожидала такой изобретательности и равновесия от Фассбиндера, известного мне ранее только по гомосексуальному "Керелю" по Жене, в котором искусственность возносилась на пьедестал. Известно, что многие из участников последнего поколения RAF в дальнейшем сделали себе неплохую карьеру. Именно об этих перипетиях борьбы и рассказывает "Третье поколение". Замечательная вещь, редкая жемчужина аристократичной политической сатиры, единственным недостатком которой является необходимость в непременной осведомленности зрителя о первоисточниках.