Режиссер:
Дэвид Кроненберг. Сценарий Патрик МакГрат по своему рассказу, композитор Ховард Шор, оператор Петер Сушицки.
В главных ролях: Ральф Файнс. В ролях: Гэбриэль Бирн, Миранда Ричардсон, Линн Редгрейв.
Награды:
2003 — DGC Craft Award, DGC Team Award (Гильдия режиссёров Канады) 2003 — лучшая иностранная актриса (Сант-Хорди) 2002 — лучшая актриса второго плана (Кружок кинокритиков Сан-Франциско) 2002 — лучший канадский фильм (Международный кинофестиваль в Торонто).
Интересные факты о фильме:
Одним из режиссёрских ориентиров во время съёмок был Самуэль Беккет. Повсюду по съёмочной площадке были пришпилены фотографии ирланского писателя, и даже причёску Файнсу сделали "под Беккета".
Сценарий Кроненберг получил от Матрика МакГрата совершенно неожиданно. На сценарии было помечено, что Райф Файнс заинтересовался ролью Паука. Прочтя около четырёх страниц, Кроненберг решил, что он хочет снять этот фильм.Версия для печати
Печальное кино про материнскую любовь и сыновью любовь.
Когда-то Роб-Грийе растворял как сахар своих персонажэй в страницах романов, и мы пили этот сладкий сок писательского мастерства — не разбирая, где вася, где петя и куда делась даша. Весь богатый фактологический мир персонажэй Алена чаще всего сокращался до двух монад — он и она, которые выступали под десятками лиц, стремившыхся слиться назад в монаду. Напоминало морэ — которое, кажэтся, каждую минуту разное, а если долго смотреть — то перестаёшь различать его "лица", потому что на самом деле оно всегда одно и тоже. Подобные ощущения вертелись и в этом кино, с той лишь малюсенькй разницэй, что реальность Роб-Грийе абсолютно апсихопатологична. Это стерильный мир с выхолощенной психологией, в котором с ребёнком выплеснули и воду, разумеется. Никаких перверсий у хранцузского новороманиста нет и подавно. Герои жэ Кроненберга путаются по прихоти психики.
В сущности, сравнение с Роб-Грийе — слишком надуманное и нелепое. Не знаю даже, зачем я привёл его? Нет никакой уверенности, что Кроненберг вообще знает о существовании хранции:). Между Роб-Грийе и Кроненбергом всего одна точка соприкосновения — и та — туманная, невесомая. Точка ли? Может, нитка?
Беккет с "Трилогией" и тот лежыт ближэ и показательней. При изрядной доле фантазии можно представить, что Паук срисован с неназванного персонажа ирландского аппсурттиста. Только не стоит это представлять — лишнее. Все найденные аналогии ведут лишь к мысли о том, что Кроненбергу удалось создать средствами кино настроение, похожее на то, которое сладким литературным сиропом налито в книги Беккета и Роб-Грийе. В кино, как и лит-ре призрачный и невесомый мир персонажа оказывается очерчен и вычерчен фактурными предметами, которым уделяется максимум внимания — а это интуитивное де-факто для показа аутичных состояний. То, что не получается у голливуда, который смотрит на болезнь снаружы, порой удаётся независимым режысёрам, выглядывающим изнутри и строящим болезненные миры на тотальном превалировании "я" над "соцыумом".
"Человек дождя", "Пробуждение", "Планета Ка-Пекс" или "Полёт над гнездом кукушки" показывает больного человека, который находится в социуме. Фокус зрения снаружи направлен на способы внешнего примирения больного с окружающей средой или методы его борьбы с ней, если она слишком активна. У Кроненберга не так. Нет в его фильме ока социума, глядящего на Паука, есть взгдяд самого Паука, который не видит очевидной нам структуры мира. Поэтому и нет ощущения болезни — кинотекст Кроненберга достоверен — человек, жывущий с той стороны не чувствует себя обитателем неправильного для внешнего налюдателя мира. Для него его мир логичен и документален, он не вступает в конфликт с социумом, потому что попросту не знает о его существовании.
Персонаж великолепного Райфа Файнса тщательно переваривается фрейдистскими теориями и выплёвывается наружу — как образец для демонстрацыи. Конфликт строится вокруг классической преаутичной схемы: мама в хорошэм настроении — одна жэнщина, мама в плохом настроении — другая жэнщина. Легко перепутать — не узнать. Страшно када человек, которому ты вериш и на котором строиш свой мир, настолько физически непостоянен. Если вовремя не перестать обращать на это внимание и не начать привязывать восприятие мира к самому себе (что практически невозможно для человека, сидящего в элекричке "норма-отклонение" без обратного билета), то начинаеш следить за тем, кто она сейчас, и не верить ни себе, ни ей. Приходится физически связывать мир верёвками, чтобы он не рассыпался. Фигура отца тока усугубляет дело — эдиповы комплексы проникают в кабину водителя элекрички и приговаривая, "эх прибавь, гараж", кидают самого машыниста в топку — он сгорая, превращается в элекрический ток.
Мальчик плетёт паутины и записывает паучьим почерком всё что с ним произошло — документально, физически удостоверяя существование рассыпающегося мира, крепя его из последних сил. Семья оказывается в паутине его фантомов. Не выбраться ни ей, ни ему — спутавшыеся ниточки пропущены в гвоздики. И достаточно понятуть за другой конец, что бы всё сломалось.
Кроненберг обошолся без фирменной гримёрной машынерии. Поплавал в лодке реализма.
