Режиссер:
Алексей Мизгирев. Сценарий — Алексей Мизгирев, оператор — Вадим Деев, продюсер — Сергей Сельянов, Андрей Рыданов.
В главных ролях: Евгений Антропов, Дмитрий Куличков, Анастасия Безбородова, Сергей Шеховцов. В ролях: Татьяна Насташевская, Александр Голубев, Карен Бадалов и др.
Награды: Кинотавр — лучший дебют, лучший сценарий (2007); кинофестиваль в Марракеше — спецприз жюри..
Примитивизм — это стиль живописи, использующий осознанное упрощение средств. Судя по последним образцам отечественного кинематографа, в кино наметилось похожее течение, открытое "Меченосцем", поставившим публику в тупик. Достойным продолжателем этой линии является фильм "Кремень", будто вырубленный из бревна и представленный для широкой аудитории. Примитивизм сценария вызывающ, герой разговаривает, как робот, а миф о Москве рассыпается в прах. Киноязык и манера подачи уже исторически сформировались, и попытка снимать так, как режет тяжелую байку подвыпивший солдат, мало кому приходила в голову. А "Кремень" — это, по сути, такой рассказ об одном парне и есть. Его простота — эпатажна, недостатки дебюта налицо, но вместе с тем кино четкое и обескураживающее.
Широкого проката работа не получила, что меня ничуть не удивляет, потому что основной темой фильма является ментовский беспредел, который главный герой-провинциал по-медвежьи тупо разоблачает, пытаясь покорить Москву с ограниченным набором первоначальных установок в уме. При этом режиссер одним махом расплющивает веселую матрешку Москву как место жительства "коренных москвичей", в которое хочет "понаехать" "лимита". Провокационность "Кремня" в том, что никаких коренных москвичей и не существует, что всю политику и быт определяют приехавшие, что именно они работают и на рынках, и в ментуре, и в мелком бизнесе. За весь фильм "коренного" мы увидим дай бог одного, да и тот слаб, карикатурен, на последнем издыхании. Если вы подумали, что перед вами очередная слезливая история про то, как столица ломает недалекую деревенщину, то вы попали в сети самообмана. Я бы с удовольствием посмотрела, как маститые критики разбирают эту работу. Это была бы задача-подстава. Зритель уходит полностью дезориентированным.
После периодических размышлений, откладываемых на все более и более длинный срок, я пришла к выводу, что "Кремень" — это хороший фильм, хотя все, абсолютно все, что видишь в нем, наводит на противоположные мысли. Возможно даже, что эта его удача произошла против воли создателя, хотя мне бы хотелось верить в иное. Те, кто увидели в нем попытку снять нового "Брата", изошли слюной не хуже загнанной лошади, но т.к. я восприняла фильм свежо, попытка вписать или не вписать основное сообщение фильма в объективную реальность и создание национального героя (героя нашего времени), меня не волновали. Кстати, с точки зрения реальности "Кремень" превосходен. Его искусственный, абстрактный, грубый и надуманный реализм, в центре которого герой со слоганом "Твердость не тупость", окатывает жбаном холодной воды. Схожий эффект легко получить, включив тв и увидев то, что принимается за "настоящие отношения" или "интересные прения". Люди не очень-то любят видеть в палке-палке-огуречик себя, а "Кремень" — это новая Москва, новая Россия как она есть.
Начинается все следующим образом: отслуживший в армии Антоха Ремизов, способный без проблем бить о голову бутылки, решает из Альметьевска заехать в Москву — мечта у него такая была. Осесть в столице, жениться на однокласснице Зинаиде. Иванушка-дурачок крепок и уперт, а, может, его просто по голове ударили, поэтому он навязывает холодной Москве свою провинциальную правду-матку. Вряд ли он способен рассуждать о Штирнере, но свою линию гнет неодолимо, повторяя одно и то же. Сказал — сделал. Сказал херню — сделал херню, но зато твердо. Сойдя с перрона, он видит то, что видит каждый, приехавший в Россию, — ментов. Решив отлить в туалете, изумляется, что за то, чтобы опрожниться, еще и десять рублей платить надо, и тут же натыкается на милиционера, который преподает дембелю первый урок. "А ты помогай, помогай, простить себя помогай", — говорит он, избивая пацана. Пацан "все понимает", нарывается на презрение бывшей "невесты", по просьбе учительницы отправившей в армию открытку, на ужас ее отца (сам еле в столицу пробился, а тут еще "муж" из очередной деревни), даже собирается обратно, но остается и начинает служить в милиции под началом гнилого весельчака, крышующего бандитов, снимающего дань, третирующего гастарбайтеров и отдыхающего у не знающих ни слова по-русски азиатских шлюх.
Самое отличное в "Кремне" — это его полная непредсказуемость. Его нарочитая грубость и комиксоподобность шокирует, ты не понимаешь, как вообще можно такое снимать, но потом, как на американских горках, начинаешь получать кайф и ужас. Ты понятия не имеешь со своим высшим и критическим подходом, что выкинет в следующий раз Антоха Ремизов, на чью сторону он встанет, чем закончится его поход, для кого он достанет гранату из кармана. Город предстает таким, каким его видит обычный человек, — полный бомжей, гастарбайтеров, странных людей и помятой милиции, грязных толчков, задрипанных гостиниц, подозрительных дорог, запуганных мелких дельцов, круглосуточного обмана, бесконечной подставы. Его давно захватили смурные бандиты, но так этого и не поняли, продолжая щемиться, шариться, гадить.
Но если первую часть фильма я еще сидела парализованная таким "кинопродуктом" (чего стоит сцена, когда Ремизов возвращается в общественный толчок, вырубает кассира и забирает свои десять рублей обратно), то после сцены в борделе все стало на свои места. Есть в нем, в этом "Кремне", момент, от которого волосы становятся дыбом. В нем Ремизов садится в грязной соте, занимаемой тощей азиатской проституткой, и начинает ей рассказывать о том, как он в детстве мечтал в Москву приехать, рисовал в детском саду ограду с зубчиками около Кремля (тут мы вспомнили, что и мы ведь рисовали)... " А здесь... стрррашно, блядь", — внезапно раскрывается Ремизов. Лучше не скажешь. Эта сцена настолько врезалась мне в память, что я и решила обратить внимание на фильм. Ведь вряд ли просто так услышите.
"Фантастический дол..б" Ремизов парой фраз, словно дохлую рыбу, препарирует мечту-Москву. Меж тем настоящая Москва уже была нарисована в абсурдистской черной "Окраине", где в Кремле сидит, окруженный бутылочками нефти, злобный делец. Москва — выдумка, москвичи — миф. Ничего этого давно не существует. Да и существовало ли?
