Режиссер:
Джон Хиллкоут. Сценарий: Джо Пенхалл (по одноименному роману Кормака МакКарти), Оператор: Хавьер Агирресаробе, Композиторы: Ник Кейв, Уоррен Эллис.
Джон Хиллкоут написал портрет умирающей планеты, по лицу которой ползут две безымянные козявки – человек и его сын. В романе Кормака Маккарти персонажи также не имеют имен. На Земле осталось слишком мало людей, чтобы был шанс запутаться. Да и те люди, что выжили, видят в "ближнем своем" лишь корм. Социальные связи рвутся моментально, когда нечего жрать.
Неизвестно, что за катастрофа произошла. Налицо лишь печальный факт: все живое умерло. Человек и его сын скитаются без цели (ее и не может быть), если не считать таковой стремление достичь океана…
Меня ужасно, ужасно, ужасно заебали фильмы, в которых герои полтора часа стремятся к морю и в конце концов итоге отбрасывают на песчаном берегу коньки. Это, наверное, самый затасканный и самый мудацкий сюжетный мотив из ныне существующих в долбаном кинематографе. Можно подумать, что люди мечтают о регрессе, мечтают превратиться в земноводных, а то и рыб, и радостно нырнуть в родную среду.
Но фильм атмосферен, — этого не отнять. Мрачные и хмурые пейзажи, составленные из свинцового неба и черных мертвых деревьев. Гигантские стволы с грохотом обрушиваются за спинами героев, тоскливо шумит вода. Очень атмосферно, но – скучно. Ник Кейв, по сценарию которого Хиллкоут снял свой предыдущий фильм, австралийский вестерн "Предложение", написал на редкость заунывный саундтрек. Самый эффектный кадр из "Предложения" представляет собой разлетающуюся вдребезги голову аборигена. В "Дороге" тоже будет подобный эпизод, приятно выделяющийся из череды тусклых сцен. Человек и его сын наткнутся на сельский дом, сохранивший следы мирного былого бытия – портреты на стенах, когда-то обустроенную кухню, мягкие диваны. Теперь этот дом стал пристанищем каннибалов, а погреб превращен в загон. Вигго Мортенсен полезет в погреб и потащит за собой сына, надеясь найти внизу банки с вареньем, запечатанные бутылки с вином из одуванчиков, соления, компоты. А вместо этого найдет голых окровавленных людей, ползающих по полу среди ошметков кожи и мяса и устало валяющихся на тахте; у некоторых из них отрублены ноги (на холодец); но они еще надеются выжить – и потому бросаются на случайных визитёров. Сильная и, главное, динамичная сцена, показывающая упадок и смерть более выразительно, чем серия унылых пейзажей.
Странный фильм, непонятно зачем снятый. Это не месседж-муви и не "экологическое кино", поскольку не сказано ни слова о причинах катастрофы; такое ощущение, что Хиллкоут просто попытался изобразить один из ликов глобальной смерти. Бесцельное роуд-муви – жанр, который я не признаю, и которое не вызывает у меня никаких ощущений, кроме раздражения и скуки.
В окружении мертвых лесов и разлагающихся в живописном танце смерти остатков цивилизации через опасные пустоши и завалы идут отец с сыном. В мире каннибалов, где не осталось ни животных, ни зелени, шансы людей, у которых всего два патрона в старом револьвере, явно невелики. Однако отец (Вигго Мортенсен) продолжает шагать, двигаясь к побережью и оберегая сына от опасностей, пока не сдает и не деревенеет в холодном песке.
"Дорогу" с большим трудом можно назвать развлекательным фильмом, но для философской работы в ней слишком много нестыкующихся деталей. Каким образом мальчик, долгое время живущий во враждебном мире, умудрился остаться такой pussy? Каким образом в таком жестком окружении выжил слепой старик, не имеющий ни еды, ни оружия? Многие моменты режут глаза назидательностью. Слабая сюжетно, недостаточно отстраненная для того, чтобы служить предупреждением или угрозой, "Дорога" все-таки берет пейзажами, внезапно падающими деревьями, охотой каннибалов, безмолвием умирающего пространства, ощущением того, что ты последний человек на Земле. Ну и какой фанат Fallout'а устоит перед такими кадрами?
Поскольку я планирую этот фильм ругать, я начну с хорошего. Хорошего в фильме две штуки.
Первое – это потрясающая тусклость и тошнотворность пост-апокалиптического будущего по Кормаку МакКарти. Мы все привыкли к "Безумным Максам". Знакомое нам пост-апокалиптическое будущее представляет собой цветастый балаган с обилием весёлых фриков и чумовых раскладов. Нет, как справедливо заметил Саша Руденко, когда мы с ним говорили об этой картине, реальный ядерный холокост – это не весело. Будущее будет состоять из серой земли, серого неба, летающего в небе серого пепла, и серых людей в серых одеждах с серыми чумазыми лицами, прячущихся по серым углам. Пост-апокалипс, чуваки – это не весело.
Второе – это прекрасная в сути своей идея о том, что ты живёшь в том мире, который ожидаешь увидеть. Если ты думаешь, что вокруг тебя хорошие добрые люди – то вокруг тебя будут хорошие добрые люди. Если же ты ежеминутно ожидаешь столкновения с людоедами – то будешь постоянно, каждый день, нарываться на такие ужасы, что привидятся во сне – проснёшься с криком. В каком-то смысле ты сам создаёшь мир вокруг себя своей верой и силой своего желания.
Дальше будет ругня.
Не смотря на довольно муторную нить сюжета, символизм картины прост, как Вова Гордеев по утру. Авторы фильма изображают перед нами мир без бога – и людей, обречённых жить в этом мире. Показательно то, что оба человеческих существа, помещённых в центр повествования, имплицитно чувствуют бога и по-своему тянутся к нему (все эти молитвы перед обедом "спасибо... люди", и молчаливые сцены в отчем доме). Только один из них отрицает бога – конечно, не как что-то реальное, а как саму идею – стараясь подменить её чем-то, и надеясь, что силы даже в самые страшные минуты можно черпать внутри себя. И он, конечно, обречён на смерть – без надежды, без просвета, без намёка на хоть какое-то будущее. Второй же жаждет веры – хочет поверить, готов поверить, и даже, если надо, учить других. И его, конечно, ожидает... ну, если не жизнь вечная, то хотя бы спасение на данном конкретном отрезке жизни.
Однако методы, с помощью которых Кормак МакКарти (или, скажем "авторы фильма" — я не читал романа, и потому не могу уверенно сказать, что идейная лажа родом оттуда) доносят до нас эту мысль, скажем откровенно, сомнительны. Создатели картины представили себе гипотетическую ситуацию полной безнадёги, эдакий сферический dog-eat-dog в вакууме: животных нет, растений нет, жрать нечего, помощи ждать неоткуда. Что тогда будет? Правильно, дети: каннибализм. В прямом и переносном смысле. Люди будут драться друг с другом за жизнь, пока не убьют друг друга, и не останется кто-то один, кто будет обречён на муки совести до конца истории. Какое же от этого спасение? Правильно, бог. Фильм представляет собой ясную математическую задачу с однозначным ответом.
Однако, в основе этой модели, как и в основе любой абстрактной модели, лежат допущения, и даже некоторые натяжки. И здесь эта натяжки таковы, что не налазят на голову, чем-то отдалённо напоминая стори-лайн незабвенной "матрицы". Напомню тем, кто пропустил предыдущие серии: в "матрице" роботы выращивали людей, чтобы добывать из них энергию после того, как люди устроили вечный смог, и планета осталась без солнечного света. Однако, достаточно прослушать школьный курс биологии, чтобы знать, что единственным процессом на Земле, создающем органические соединения из неорганических, является фотосинтез. Все остальные процессы – то есть вся пресловутая "пищевая цепочка" представляет собой лишь трансформацию одних органических соединений в другие или распад органики обратно в неорганику. Таким образом, после того, как свет Солнца станет недоступным на планете – органика будет только распадаться, а это значит, что включён обратный отсчёт до того момента, когда жизни на Земле не останется совсем. Причём, сложно себе представить, чтобы роботы, которые придумали блестящий план по закрепощению человечества, не знали школьного курса биологии.
Приблизительно то же самое и здесь. Растений нет. Животных нет. Что остаётся людям? Правильно: жрать друг друга. Вот такую чудовищную гипотетическую ситуацию демонстрируют нам авторы картины. Не задумываясь о том, что для того, чтобы сожрать другого человека, этот другой человек должен дожить до момента, когда его будут жрать, и, очевидно, чем-то питаться. Вспомним сцену, где герои в подвале находят целую ферму предназначенных на съедение. Очевидно, что их держат в этом подвале не из чистого садизма. То есть, те люди, которые держат в подвале других людей, планируют их съесть – а если они их не съедят, то сами умрут с голоду, dog-eat-dog, ничего личного. Но чтобы держать в подвале толпу людей хоть сколько-нибудь продолжительное время – их же надо чем-то кормить, разве не так?.. Более того, любой специалист по мясному животноводству скажет вам, что свиньи съедают в пище в действительности куда больше калорий, чем дают потом в виде мяса – конечно, ведь корм идёт не только в мышцы и жиры, но и в волосы, кости, ногти и, главное – поддержание жизни, горение АТФ в клетках. Почему бы всю ту еду, которую "хозяева" скармливают своим жертвам, им не съесть самим???
Это простые законы экологии: последний лев умрёт раньше последней антилопы. Более того: антилоп всегда больше в ареале, чем львов, потому что охота – действие вероятностное. Изображённая в фильме модель невозможна, потому что природа гораздо мудрее. Каннибализм в природе (да и у людей, прочем, тоже) почти не встречается – с точки зрения биологии это патология, потому что особь-каннибал менее приспособлена к жизни в окружающем мире даже у одиночных животных, не то что у стайных. В реальной жизни в подобных ситуациях люди наоборот старались бы держаться друг за дружку, кучковаться, кучковаться всё бóльшими и бóльшими кучками, создавать роды, общины, квази-государства. И – самое главное – они бы начали думать. Как бы не хотелось создателям картины создать полную безнадёгу, человеческий разум всё равно нашёл бы выход. Как показывает история, человечество спасается не верой, а силой ума.
Таким образом, весь фильм превращается в наёбку – в задачку с дефектом, продемонстрировав которую, довольный дядя говорит "вот видишь, сумма углов треугольника – двести", и отказывается слушать тебя, когда ты тычешь ему на линию, которая на чертеже кажется прямой, а на самом деле представляет собой полукруг.
Поставлю фильму три балла – потому что меньше ставить нельзя, как говорится, "у меня чемоданы дороже стоят", а больше у меня, атеиста, не поднимается рука.