Режиссер:
Альфред Хичкок. Сценарий:Джордж Табори и Уильям Арчибальд (по пьесе Пола Антельма), Оператор: Роберт Беркс, Композитор: Димитрий Тёмкин.
В главных ролях: Монтгомери Клифт, Энн Бакстер. В ролях: Карл Молден, Брайан Ахерн и другие.
Интересные факты о фильме:
Камео-роль Хичкока: во время начальных титров идет по верхней площадке лестничного пролета.
В пьесе священника повесили, но цензоры потребовали, чтобы в фильме ни один поп не пострадал.
Когда Логан (Монтгомери Клифт) идет мимо кинотеатра, на афише видно название фильма "The Enforcer" ("Насаждающий закон", 1951).
В своем интервью Франсуа Трюффо, Хичкок рассказал, что, впечатленный игрой Аниты Бьорк в фильме "Фрекен Жюли" (1951, Швеция, реж. Альф Сьоберг, по пьесе Августа Стриндберга), хотел снять ее в этом фильме. Она приехала в Голливуд вместе со своим любовником — писателем Стигом Дагерманом, и младенцем, которого родила от него. Руководство "Уорнер Бразерс" настояло на том, чтобы вместо Бьорк, поскольку та не замужем, играла другая актрисаВерсия для печати
Считается, что этот фильм — один из худших у Хичкока. Так оно и есть. Что вовсе не означает, будто этот фильм — плохое кино. Если б этот фильм снял не Альфред Хичкок, а какой-нибудь Фред аль-Кокчхи, считалось бы, что на кинонебосклоне забрезжил новый Хичкок.
Напряжение... простите, саспенс... нет, все же напряжение не покидало меня не на минуту. Сюжет закрученный, злодей колоритен, копы нуарные. Операторская работа вообще готична — это идиотское жэжэшное словечко здесь донельзя уместно. Экспрессивно снятые шпили церквей напрочь вонзаются в мозг. Правда не очень хорошо, что слишком много лица Клифта на весь экран. Лица, каковое в наши дни воспринимается, к сожалению, чересчур томкрузово.
Фабула очень даже ничего. К священнику прибегает человек, который работает у него в церкви и исповедуется в только что совершенном убийстве. Но в ходе расследования подозрение падает на этого священника — у него мотив. Бурное прошлое было у священника. Так что такая вот дилемма — нарушить тайну исповеди или умереть, не испортить жизнь любимой женщины. Однако женщина сама готова пожертвовать честью, чтобы спасти священника. Она привселюдно признается в том, что пытался ценой жизни умолчать священник, но и этого оказывается недостаточно.
Вроде все нормально накручено-наверчено и непонятно к чему придираются критики. А к тому, что с таким надрывом подается все это "рыцарство" священника и его любимой замужней женщины, — муж которой, кстати, в курсе дела и человек благородный, — все эти священника и бабенции душевные муки и прочее, что кажется, будто они как минимум — ну, как минимум — занимаются чем-то таким, что и Пазолини не снилось. А между тем, все их отношения сводятся к [спойлеру].
То есть, речь даже не о том, дескать, ну вы же понимаете, вы ж это рассматриваете с современных позиций, а тогда-а... общественная мора-аль... Нет! Конечно, можно вспомнить, что Хичкоку пришлось заменить исполнительницу главной роли по требованию кинокомпании из-за того, что актриса, которую он видел в этой роли, "жила во грехе" — имела ребенка от человека, с которым официально не состоит в браке. Но нет. Я конечно не знаю, насколько нравы послевоенного Квебека "викторианские", но все-таки слишком преувеличенно и недоствоерно герои мучаются от того, что и самым заскорузлым пуританам показалось бы смехотворным. И я уж молчу о сцене, где толпа, словно стая сорвавшихся с цепи псов травит священника. Это, как если бы... Ну вот представьте что было бы, если б Уве Болл попытался воспользоваться таким стилистическим приемом как "гротеск". Что бы вышло? Верно, китч.
Ну и безкатарсисная концовка, напрочь убившая пьесу-первоисточник, что, конечно же, вина кинобонз, а не режиссера. Но кого волнуют закулисные перипетии — нас интересует сам фильм.
В общем, беда фильма в том, что он пронизан фальшью от и до. Но, опять же, все эти упреки весомы, если сравнивать "Я исповедуюсь" с другими фильмами Хичкока, но не с другими фильмами вообще. Вы запросто можете выбрать наобум десяток хваленных фильмов различных режиссеров, и ни один из них не вставит вас так, как этот.